— Ох ты, драный конец клятого Суя, где ж этот кошель?! — прошипела Летти, сплюнув. — Куда его дел тот мелкий ублюдок?
— Может, ты его суть неправильно выследила? Может, оно суть не той пещерой?
— Ну да, давай будем оскорблять мой профессионализм. И тогда, по-твоему, ситуация выправится? Разве что достанешь меня до предела, и я тебя выпотрошу, а шкуру продам. Хотя тут…
Она шлепнула себя ладонью по голове.
— Проклятье, толку с тебя! Мешок с объедками — и то лучший напарник.
— Да, и разговаривать с ним суть приятнее, — добавил Балур, пожав плечами.
Билл понимал: сейчас лезть в их разговор — все равно что совать руку в огонь. Узнать-то узнаешь, насколько он горячий, но заплатишь своей шкурой. Летти — привлекательная женщина, но груды трупов вокруг очень убедительно показывают: она свои угрозы с легкостью претворит в жизнь, если захочет. Но все же, несмотря на протесты рассудка, Билл обнаружил, что двигает челюстью.
— А может, он прав, — предположил Билл, указывая на ящера. — Вдруг здесь есть и другая пещера?
Летти закатила глаза. Углы на лице стали резче.
— Осмотрись, — посоветовала она. — Здесь шестьдесят четыре трупа. Еще восемнадцать мы оставили на перевале. То есть гоблинам приходилось ловить лесную живность для прокорма восьмидесяти двух ртов. А это значит, что кусок леса, нужный для прокорма этой орды, — самое малое миль двадцать вокруг пещеры. А это значит, что, если другое племя позарится на этот кусок леса, гоблины будут драться, пока одно из племен не передохнет полностью, а вареные глаза побежденных не станут послеобеденным лакомством победителей. А это значит, что если только я не полная гребаная идиотка, не способная выследить даже собственную бабку на пути из спальни к нужнику, то эта пещера — единственное гребаное место, куда мог прибежать гоблин, укравший кошель. Но гребаный кошель, мать его, не здесь!
В ее руке снова, как по волшебству, появился кинжал. Летти швырнула его в кучу трупов. Он вошел по рукоять в спину мертвого гоблина. Летти плюнула вслед.
Билл подумал, что в профессионализме Летти есть что-то очень сексуальное. Конечно, сама область этого профессионализма — жуткая донельзя, но, с другой стороны, она гораздо интереснее сбивания масла, разведения скота и прочих занятий девушек деревни.
— А может, он уронил кошель? — предположил Билл вопреки инстинкту самосохранения.
Он пытался объяснить себе, что общение с огнем обычно портит внешний вид мотыльков и лезть не стоит, — но сдержаться не мог.
Летти закрыла глаза.
— Он бывал крепко бегущим, — проворчал Балур. — И думающим про не умереть больше, чем про разбогатеть.
Летти застонала.
— Суть очень простое для нас пропустить, — продолжил Балур. — Мы сосредотачивались на самой твари.
Летти закрыла ладонями лицо.
— Возможно, тайник, — неумолимо продолжал ящер. — Суть специальное прятальное место. Оставить кошель и вернуться потом, когда проясняется. Зашвырнуть даже на дерево. Суть тайник на бегу.
— Заткнись! Просто заткнись, — попросила Летти, опускаясь на колени. — Да что б этому всему провалиться!
Билл протянул руку, чтобы ободряюще похлопать по спине, но Балур покачал головой.
— У меня однажды была монета, — прокомментировал Фиркин от входа. — Но ушла от меня. Вот ведь сука!
Дальнейшее случилось так быстро, что Билл едва заметил движение. Летти яростно заревела. Перед глазами мелькнуло. И вот уже она придавила Фиркина к стене, схватив одной рукой за глотку, во второй сжимая кинжал.
— Ты, гребаный!..
— Простите? — послышалось снаружи.
Новый голос, причем очень женственный, заставил Летти замереть. Все уставились на гостью, стоящую у входа в пещеру. Гостью укрывал серый дорожный плащ с низко опущенным капюшоном, затенявшим лицо. Смуглые руки с длинными тонкими пальцами были сцеплены на груди. Глядя на них, Билл подумал о маленьких певчих птичках.
На мгновение воцарилась тишина.
— Мошонка Рыга, — выговорила Летти, не отпуская извивающегося Фиркина, — сколько еще людей забредут в эту проклятую пещеру? Может, я пропустила какой-то трижды гребаный указатель?
— Суть пропустила так же, как наше гоблином выброшенное золото, — проворчал Балур.
Летти развернулась, наставила в его сторону острие.
— Не вздумай, мать твою, начинать!
— Знаете, мне все-таки кажется, что я ошиблась пещерой, — сказала женщина у входа.
В ее голосе проскользнула нотка утонченности, заставившая Билла слегка выпрямиться и пригладить ладонями рубаху. Вернее, размазать по ней
