Университет Тамантии — в числе первейших богачей страны. Его сокровища позволяли существовать нескольким поколениям ученых даже при крайнем обнищании страны. Ему принадлежали города и деревни, он считался вторым в стране землевладельцем после императора.
Но всего университетского состояния хватило бы лишь на одну скальную полку здесь.
Сверху обрушился каскад монет. Они, звеня, врезались в груду полкой ниже, обвалили небольшую гору ожерелий. Те полетели вниз, в пустоту, и озеро лавы поглотило золото, на которое деревня могла бы жить целый год.
Медленно, лениво разворачивая гибкое тело, из россыпей золота явился дракон.
Шестьдесят ярдов от носа до хвоста. Жилистое угольно-черное тело. Золотистые сверкающие глаза на длинной элегантной голове. Ноздри, полыхнувшие алым, затем желтым, затем синим. Развернулись крылья — словно шелковые лоскуты ночи, глаза — живое пламя. Тварь приоткрыла пасть, и в воздухе мелькнул ярко-красный раздвоенный язык.
Чуда застыла. Конечно, и Мантракс с Дантраксом были величественными титанами, воплощением летучей мощи, но это создание, оно просто…
— Он прекрасен! — прошептала Чуда.
Дракон взмахнул крыльями раз, другой. Вихрящиеся тепловые потоки от магмы подхватили его, с легкость подняли в воздух. И тогда явились другие: огромный кроваво-красный зверь с белым брюхом, с крыльями слишком короткими для чудовищной туши; жилистый желтый, свивавшийся кольцами на лету, тявкавший и взвизгивавший в странно собачьей манере; величественное зеленое создание с золотыми рогами, будто протискивающееся сквозь воздух. Последней явилась коренастая грязно-бурая тварь, неуклюже хлопавшая крыльями.
Драконы приземлились по очереди, последним — черный, он дважды облетел дымный столб, паря над головами собратьев, прежде чем удостоить каменный пол прикосновения.
Если бы могла, Чуда бы отшатнулась и раскрыла от удивления рот. Но Чуда не могла, парализованная и сокрушенная неописуемым, невероятным, немыслимым, вставшим перед нею во всем исполинском величии. Они такие огромные — и так близко. Чуду раздирали страх и желание.
Можно коснуться их.
И погибнуть.
Можно спросить, что угодно.
И зажариться живьем, до того как услышишь ответ.
А каково оно, умереть по их воле, рассыпаться пеплом в чистоте их огня?
Она покачала головой. Тавматобиолог Чуда — враг этих существ, эгоистичных и жестоких, желающих убить все и вся.
А она — ученый. Об этом она мечтала всю жизнь.
Они — убийцы. Их нужно обмануть.
Если они обнаружат подвох… что же, тогда их натура возьмет свое — и они уничтожат Чуду.
Она вспомнила тавматобиологов, покинувших уютные башни из слоновой кости ради страсти к познанию. Чуда, как наяву, увидела их трупы. И таблички в зале памяти, описывающие причину смерти.
«Эдмондель Аллабанд — пронзен рогом единорога».
«Карпед Меферил — растоптан гигантом».
«Робарт Пондра — голова снята с плеч и водружена на стену Диким Охотником».
«Феттрик Баттар — унесен исполняющим желания джинном».
Чуда не хотела, чтобы ее имя оказалось на табличке, знаменующей очередную неудачу тавматобиологии.
— Итак, — изрек черный дракон тем самым титаническим голосом, что призвал Чуду в пещеру.
Наверное, таким же голосом Лол призовет павших воинов из преисподней на последнюю битву. Голос проломился сквозь Чуду. Ее тело словно выдраили начисто.
— Ты — шпион, которого дерзнул послать к нам пророк. Саботажник.
Чуда знала, что делать. Билл сказал, что говорить при таком повороте событий.
Чуда представила табличку.
«Чуделла Бал Техрин — погублена дерзостью, гордыней и драконами».
Боги, пусть нелепо, подло, эгоистично — но Чуда отчаянно хотела жить. Она хотела написать об увиденном, передать все подхваченные обрывки знания. Она хотела рассказать всему миру о мощных крылатых созданиях — и увидеть, как весь мир учится у нее, Чуды.
На ее плечах лежала ответственность за десять тысяч жизней.
В том числе — за жизнь Билла. И Фиркина. И Балура. И Летти. И остальных.
Она знала, что должна сказать.
Она приняла решение.
— Да, я шпион. И я хочу рассказать вам все, что знаю.
