Равенне открылась многосторонняя мирная конференция под эгидой Венецианской республики, Генуи и Византийской империи. Франков не захотели немцы, австрийцев – поляки. Ну, а англичан после их демарша в районе Могилева не хотели видеть за столом переговоров ни себерцы, ни пруссаки.

Ругались там – за закрытыми дверями и строго в дипломатических выражениях – знатно, но не долго. Себерия предложила своим истощенным войной противникам условия, от которых в нынешних обстоятельствах им было крайне сложно отказаться. Польша возвращала Себерии практически все прибалтийские территории, захваченные в предыдущих конфликтах, и, разумеется, северную часть Белой Руси и восточную часть Латгалии, так что граница проходила теперь по линии Мемель – Келме – Паневежис – Утена – Игналина – Сморгонь – Борисов, то есть значительно дальше к северу и востоку, чем линия Западного фронта на момент объявления перемирия. Себерия не стремилась к захвату коронных территорий Польши и Литвы – ну их к черту, одна морока и никакой выгоды! – она лишь желала вернуть свое. Не больше, но и не меньше.

То же и с Киевом. Ни Пермская земля, ни земли черемисов Киеву исторически не принадлежали. А княжества северо-восточной и центральной Руси – Владимиро-Суздальское, Муромское, Рязанское и северные районы Полоцкого, Смоленского и Черниговского довольно долго сохраняли свою независимость, тяготея скорее к Новгороду, частью которого и стали в конце семнадцатого века, чем к Киеву, частью которого являлись относительно недолго и не по своей воле. В результате Восточный фронт отошел на север и запад, а граница прошла по линии: Ирбит, Нижний Тагил, Кунгур, Оса, Ижевск, Казань, Саранск, Липецк, Брянск, Могилев.

Мирный договор подписали третьего июля, но еще двадцатого мая на «Архангельск» прибыл новый командир – контр-адмирал Егорычев, и Лиза «списалась на берег». Адмиралтейство обещало равноценную замену, но цена таким обещаниям – грош. Да и то в базарный день. Была война – не хватало людей, – и в тех условиях могла сгодиться и баба в погонах. Даже звания каперанга не пожалели. Командуйте, дескать, барышня, родина вас не забудет! Но то война, а в мирное время желающих порулить авианосной группой хоть пруд пруди. Тот же Егорычев, просидевший всю войну зампотылом 5-й эскадры.

Однако Лиза по простоте душевной сигнала «поворот все вдруг» не поняла. Сначала удивилась. Думала, что это наказание за ее художества, типа вылета на штурмовике в составе эскадрильи – та история реально грозила трибуналом. Однако под трибунал ее никто не отдал и грозных выговоров не сделал. И тогда Лиза задумалась, что за притча? Обиделась позже, переговорив с парой-другой начальников в управлении кадров 2-го флота и увидев, как при разговоре с ней прячет глаза адмирал Борецкий.

– Дядя Андрей, я знаю, ты не трус! – сказала твердо, уловив основной мотив адмиральских недоговорок. – Так чего же ты передо мной, соплячкой, труса празднуешь! Говори, как есть, и будет тебе счастье!

– Переоценил я Маркова, – тяжело вздохнул старик. – Да и себя, Лиза, если по совести, тоже. Об авиагруппе забудь. Крейсер дадут, да и то не сразу. Сначала загонят на год или два в адмиралтейский резерв или в Академию Генштаба. Это, значит, чтобы ты, Лиза, свой образовательный уровень подтянула и научилась ходить под седлом. Все-таки, думаю, дело кончится Академией, не полные же они мудаки! Потом дадут поплавок, если, разумеется, не заблажишь, не сорвешься и все экзамены сдашь, как положено. И уже тогда поставят на крейсер…

– Серии «Псков»?

– Возможно, что и так, – кивнул адмирал.

– А кто эти они? – поинтересовалась Лиза, которая что в той жизни, что в этой, была в политике ни в зуб ногой. Не знала и не понимала, как работают большие организации, не умела учуять, «куда ветер дует».

– Они, Лиза, это они, – дернул адмирал подбородком, указывая куда-то вверх.

– Понимаю. – В душе Лизы вспыхнул жаркий огонь гнева, но внешне это никак не выразилось. Она была спокойна, неколебима и самодостаточна. А гнев… Что ж, он высушит подступившие к глазам слезы и сожжет все лишнее. Останется основное.

– Скажи, дядя Андрей, ты наш разговор в госпитале помнишь? – спросила, хотя и знала, он помнит.

– Помню, как тут забудешь! – подтвердил старый адмирал.

– Тогда, верно, помнишь и свое третье условие? – прищурилась Лиза.

– Не блажи! – вскинулся Борецкий. – Такими вещами не бросаются!

– Отчего же? – подняла бровь Лиза. – Я, если помнишь, соглашалась на авиаматку. А на «Вологде» я могу и резервистом ходить! Плавали, знаем!

– Значит, в кадрах не останешься? – нахмурился старый адмирал.

– А оно мне надо? – притворно удивилась Лиза, хотя ей это решение далось отнюдь нелегко. – Я, дядя Андрей, женщина богатая, могу себе позволить dolce vita и любые излишества. Мужиков, какие понравятся, гимназисток румяных в постель с мороза, шампанское рекой… Ну, ты понимаешь! И это не мне, а вам, суки, – сорвалась она вдруг на хриплый шепот, – надо очень постараться, чтобы я по доброй воле поменяла платья haute couture, туфли-лодочки на шпильках в два вершка высотой и венецианское шелковое белье на ваш долбаный мундир! Объявят мобилизацию, я свой патриотический долг выполню, а для удовольствия у меня есть частный бриг, где я и так царь, бог и воинский начальник!

Борецкий молча выслушал ее тираду, кивнул.

– Прости нас, Лиза, – сказал, наконец, нарушив повисшую между ними гнетущую тишину.

– Подашь прошение об отставке, – добавил еще через пару секунд, – я прослежу, чтобы не тянули. Уж на это-то моей храбрости достанет…

Вы читаете Командир Браге
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату