местности. Она плотно сжала челюсти и уже не помнит, когда в последний раз моргала. Марина Кальцаге ощущает себя до безумия живой.
— Мотоциклы, — сказала она.
— Пылевые байки, — уточнил Карлиньос.
На платформе были закреплены одиннадцать байков. Внушительных, мощных машин, у которых все жилы-провода и кости-механизмы наружу; жестоко целесообразных и потому красивых. Каждый выглядел особенным, собранным вручную и на заказ, его металлические поверхности покрывали выгравированные изображения черепов, драконов, ориша, мужчин с большими членами и женщин с мегасиськами, пламени, вспышек сверхновых, мечей и цветов. Эстетика байкеров неизменна и вечна. Марина провела рукой в перчатке по хромированному боку.
— Ты на таком когда-нибудь ездила? — спросил Карлиньос.
— Где же я могла… — начала Марина и вспомнила про игру.
— Как по-твоему, сможешь?
— Насколько это трудно?
— Трудно. Если что-то пойдет не так, тебя бросят.
Байк для нее не был предусмотрен. Джо Лунница должна была отправиться в Меридиан в теплом и удобном вагоне поезда. Но, поскольку Паулу Рибейру увезли на вскрытие в Жуан-ди-Деус, в команде Корта не хватало одного ездока, а план требовал задействовать все байки. Маккензи еще могли вытащить какой-нибудь сюрприз из задницы. Чем больше байкеров, тем проще подстроиться.
— Ты поедешь с нами?
На португальском это прозвучало как приглашение, а не как вопрос. Поезд уже замедлял ход. План Лукаса был прост. Марина вспомнила этого мрачного, серьезного мужчину, который произнес слова, спасшие ее жизнь: «Теперь ты работаешь на „Корта Элиу“». Он вспомнил деталь, о которой позабыл даже Карлиньос: они же пылевые байкеры. План Лукаса: довезти все имеющиеся байки поездом до ближайшей к спорному участку станции, открыть дроссели и рвануть на север, к Морю Змеи. Запустить по GPS-транспондеру в каждом из четырех углов территории. Четыре угла, одиннадцать байков.
— Поеду, — сказала Марина Кальцаге.
— Вот контракт. — Хетти вывела его на линзы Марины. Беглый взгляд — как много пунктов относительно случайной смерти, — ставим «инь» и обратно к Карлиньосу.
— Не отключайся, — сказал он по частному каналу связи с Мариной. Одиннадцать байков, четыре угла. Значит, они с Карлиньосом будут мчаться наперегонки с «Маккензи Металз» и их кораблями к самой дальней, итоговой точке этой территории.
Ездоки заняли свои места. Машина Марины выглядела зверем из скрученного алюминия и потрескивающих топливных элементов. Вытравленное на хромированной поверхности изображение Лунной Мадонны глядело на нее из центра руля, и лицо-череп ухмылялось. Пока Марина усаживалась в седло, произошло сопряжение ИИ с Хетти. Байк ожил. Управление оказалось простым. Вперед, назад. Для скорости — покрутить ручку.
Не успел поезд остановиться, как Карлиньос завел двигатель и стартовал с платформы вагона, описал высокую и красивую дугу, блестя в земном свете, и приземлился за крайним рельсовым путем. К тому времени, когда Марина спустила свою машину на поверхность и научилась не позволять ей вставать на заднее колесо самым жутким и смертельно опасным образом, Карлиньос уже исчез за горизонтом.
Она определила направление, повернула ручку газа и направила свой байк по следам в пыли. Скорость увеличилась рывком, и она приблизилась к клиновидному строю, где слева от Карлиньоса было пустое место. Марина заняла его. Карлиньос обратил к ней безликий щиток шлема и кивнул.
Байкеры мчатся вдоль длинного и невысокого края кратера Айммарт К. Марина поворачивает, объезжая кусок выброшенной породы размером с труп. Ей в голову приходит мысль: этот камень тут валяется дольше, чем существует жизнь на Земле. Тусклый серый камень, преграждающий путь. А в конце пути — дно мертвого моря.
Карлиньос вскидывает руку, но фамильяры уже передали ездокам инструкции. Трое байкеров отделяются от левой части клиновидного строя и едут в направлении восток — юго-восток. Марина видит, как за ними медленно оседает пыльный след. Их цель — юго-восточная вершина четырехугольника. И вот девять байков мчатся по темной и плоской местности кривым звеном. Езда легкая, быстрая, монотонная и полная подвохов; худших, тех, что порождаешь сам из-за скуки, осведомленности и монотонности. Плоско-плоско-плоско. Монотонно-монотонно-монотонно. И это все? Плоско-плоско-плоско быстро- быстро-быстро. Зачем выдумывать спорт, который состоит в том, чтобы просто мчаться во весь опор по прямой линии? Может, в этом все дело. Мужчины и их игры. Все можно превратить в бессмысленное соревнование, даже быструю езду по дну лунного моря. Должно быть что-то еще. Трюки, демонстрация навыков. С точки зрения Марины, вся суть спорта — в трюках, очках или скорости.
В намеченной точке пути Карлиньос опять вскидывает руку, и край правого «крыла» отрывается, по уходящей на запад дуге пересекает море. Юго- восточный угол участка находится в пятидесяти километрах. Пять оставшихся байков мчатся дальше.
— Тебе нравится бразильская музыка? — спрашивает голос Карлиньоса, пугая Марину. Ее машина вихляет, потом выравнивается.
— Не очень. Она вся какая-то… фоновая. Может, в ней есть что-то, чего не в состоянии понять норте вроде меня.
— Я тоже ее не понимаю. А мамайн обожает. Она на этой музыке выросла. Это ее связь с домом.
