Ответный поклон кирасиру, и тот продолжает:
– Может, пропустишь нас? Вестовой с пакетом уже ускакал, и тебе нет нужды умирать.
«Какой пакет?» – пронеслось в голове у попаданца, но почти тут же он понял – пруссаки решили, что наткнулись на гонцов, один из которых ускакал, а второй остался прикрывать отход. Хорошо… Похоже, конкретно эти вояки не подозревают о русском обозе. Но если пропустить – это ненадолго…
– Мне нравится это место, – скаля зубы, ответил поручик, – здесь хорошо умирать.
– Но ты ранен, а мы обещаем тебе приемлемое содержание в плену, – попытался вразумить его кирасир.
«Верить им? Они дадут слово, а вот вышестоящее командование такого слова не давало…»
– Это не моя кровь, – оскалил зубы князь, – а ваша.
Он прекрасно знал, что после того, как вспорол животы нескольким лошадям, покрылся кровью буквально с ног до головы.
Разговоры поручику надоели, пруссакам он не слишком верил – были уже прецеденты как в этой, так и в минувших войнах, да и… Если уж погибать (а в этом попаданец уже не сомневался), то красиво.
– И скот падет… – негромко продекламировал он. А затем начал повышать голос с каждой новой строчкой: – И близкие умрут. Все люди смертны! Лишь одно бессмертно! Слава великих дел!!!
Отсалютовав клинком, кирасир Фридриха ушел, и начался планомерный бой, без всяких наскоков и попыток взять одиночку с голыми клинками. Два-три (а больше не получалось из-за ширины моста и наваленных трупов) фехтовальщика шли вперед, прикрываемые стрелками. Грифич, подстегнутый допингом, отстреливался, прыгал пардусом и убивал, убивал… Непонятно было, почему они не хотят дождаться пикинеров или артиллерию… Может, скорость важнее всего? Или профессиональная гордость – та, что превыше разума…
Убивал, но и сам получал раны. Раны неопасные по отдельности, но многочисленные – зацепила пуля на излете или задел слегка вражеский клинок. Его изматывали, и атака шла за атакой. Поручик понял, что вот он конец – даже его железная выносливость начала подводить.
Он едва держался на ногах, но старательно изображал не знающего усталости берсерка. Во время редкого перерыва увидел обломок собственной пики и упер острие между трупов, привалившись к древку спиной. Стало намного легче стоять, и выстрелы снова стали меткими.
Постепенно в ушах стало звенеть, предметы теряли четкость, но фигуры врагов он видел хорошо и стрелял…
Тотлебен взглянул в подзорную трубу на берлинцев, строящих укрепления в предместьях, и приподнял уголки губ в злой улыбке. Командующий русским авангардом обладал авантюрным характером и, вместо того чтобы «связать» гарнизон прусской столицы и начать правильную осаду, решил начать штурм. Риск, но зато вся слава достанется ему!
– Начать обстрел, – азартно скомандовал генерал, и в предместья Берлина полетели ядра с зажигательным составом внутри.
Берлинцы стойко оборонялись, и помимо 1200 солдат гарнизона в строй встали находящиеся в городе выздоравливающие солдаты и некоторые горожане.
Обстрел и попытки штурма продолжались до утра, когда стало ясно – с наскока Берлин не взять. К тому же донесли о приближении пятитысячного отряда пруссаков под командованием Евгения Вюртембергского. Тотлебен аж почернел от ярости, но…
– Отступаем, – хрипло сказал он, – порох на исходе.
Русские войска начали сворачиваться под ликующие возгласы горожан.
– Уланы! – кричал ворвавшийся в лагерь гонец. – Русские уланы с обозом!
Подскакав к Тотлебену, молоденький корнет соскочил с коня и вытянулся во фрунт, глядя на генерала сияющими глазами.
– Уланский Варяжский перехватил войска Вюртембергского и дал им бой!
– Какой бой, как они здесь оказались?!
Через минуту голова генерала пошла кругом: оказывается, уланы сопровождали обоз, который они тайно (!) провели по землям противника. Тотлебен мало что понял из путаных, сумбурных объяснений корнета. Главное – полки Вюртембергского, спешившие на помощь берлинцам, надежно блокированы и что через пару часов к нему подъедет обоз, который уланы и сопровождали. Порох, свинец, медикаменты… наконец, сами «варяги» – один из славнейших полков русской армии! Теперь силы равны, и вполне возможно, слава покорителя Берлина все же не уйдет от генерала!
Вскоре информация о блокировании Вюртембергского дошла и до горожан. Посовещавшись, они выбросили белый флаг.
Глава 9
Открыв глаза, улан тут же услышал крик на немецком:
– Очнулся! Доктор, он очнулся!
Вскоре пришел какой-то неопрятный толстый мужчина в скверном парике и в грязноватом сюртуке[65] и принялся бесцеремонно вертеть поручика, задавая вопросы:
– Болит? Голова кружится? Слабость?
Ответа обычно не дожидался – видел по реакции пациента. У самого пациента мыслей не было никаких – слабость и вялость. Так что вскоре он снова то ли заснул, то ли потерял сознание.
