Слова были грубыми, но в тоне слышалось беспокойство. Неужели переживает за практикантку? Это было приятно, и я даже попыталась улыбнуться. Нет, не могу. Губы не слушались. Почувствовала, как натянулась кожа, готовая лопнуть в любой момент. Все тело печет. Прикрыла глаза, чтобы хоть на мгновение дать им покой.
– Смотри на меня! – в тот же момент рявкнул Броссар. – Я же сейчас любуюсь твоими прелестями, хотя, на мой вкус, пара лишних килограммов тебя явно полнит в талии. Кристоф, ты как считаешь?
Хам! Да как он может? Да я ему!.. Медленно открыла глаза, стараясь испепелить Броссара взглядом. Жара изнутри вполне хватит для этого.
– Вот теперь я являюсь центром твоего внимания, – с удовлетворением отозвался на мой злой взгляд Броссар. – Кристоф, ближе колбу. Хира… – забормотал ворожей заклинание.
Горячая субстанция отчего-то становилась ледяной при соприкосновении с кожей, хотя я точно знала, что ее только что сняли с огня. Сковывающий холод какое-то время держался на поверхности, а потом начал проникать внутрь, вытесняя невыносимый жар. Через какое-то время вздохнула с облегчением, судорожно хватая воздух.
– Ты молодец, Клер, – мягко произнес Броссар, и я почувствовала его ладонь на плече. Он ласково провел ею вдоль руки и задержался, перебирая мои пальчики. – Теперь все будет хорошо. Самое трудное мы преодолели.
– Ей надо отдохнуть, – тихо сказал рядом Кристоф.
– Да, я присмотрю за ней, а ты сожги одежду и приготовь что-нибудь перекусить, – распорядился Броссар.
Глава 20
Ворожей остался рядом со мной и накрыл очень тонкой тканью. Прохлада от отвара выгоняла жар из тела, и все равно меня еще лихорадило.
Вокруг плавал знакомый сизый туман от ароматических храмовых палочек. Наставник не забыл про очищающие заклинания. Наверняка одежда и обувь тоже не остались без внимания.
– Глупая маленькая практикантка, – с мягкостью и какой-то нежностью проговорил Броссар, поглаживая кисть моей руки. – Разве я могу потерять тебя?
– Эмири, я все приготовил, – произнес Кристоф у входа в комнату.
– Сейчас ты можешь поспать, Клер. Болезнь отступила, – поднимаясь с края кровати, сказал наставник.
Я была слишком напугана, а потому не верила, что опасность миновала. Лишь немного прикрыла глаза и отвернулась к стене, чтобы пламя свечей не мешало. Тело болело и ныло после перенесенного жара. Стягивающие ощущения на коже тоже не добавляли комфорта.
Не знаю, сколько прошло времени, но за окном плескалась чернота. День давно закончился, и ночь вступила в свои права.
– Налей вина, – услышала усталый голос Броссара.
– Эмири, я хочу с тобой поговорить, – произнес Кристоф.
– Говори тише, Клер нужен покой, – попросил наставник, и я услышала звон посуды.
Оба сели за стол, чтобы поесть в конце долгого дня. Какое-то время стояла тишина, нарушаемая привычными звуками из кухни, да плеск воды о сваи напоминал, что мы добрались до дома.
– Так о чем ты хотел поговорить? – первым нарушил молчание Броссар.
– Эмири, оставь Клер. Не встречайся с ней, – сказал Кристоф, тем самым привлекая к себе мое внимание.
О чем он говорит? Я не встречаюсь с наставником, у меня даже мыслей таких не возникало! При его-то поведении, резких словах, бесконечной критике, изливающейся по малейшему поводу. Да такое даже в дурном сне невозможно представить!
– Успокойся, хорошо? – резко вскинулся Броссар. – Она мне не нравится!
– Эмири, ты можешь получить любую. Любую! Но от нее откажись. Ради меня, – совсем тихо закончил Кристоф.
– Хорошо, – с глухим раздражением проговорил Броссар.
– Поклянись! – чуть громче потребовал Кристоф.
– Не ори так! Клер нужен отдых, – оборвал его Броссар.
– Я люблю ее, Эмири! – с отчаянием в голосе воскликнул Кристоф.
– Да, зануда, я клянусь, что даже не посмотрю в ее сторону, – нарочито небрежным тоном отозвался Броссар.
Они замолчали и больше не произнесли ни слова. Мысли в голове ворочались с трудом, расплывались и растягивались, смешивая сон с реальностью.
Ночью стало холодно – видимо, жар совсем отступил. И меня сразу накрыли чем-то согревающим. Хотела поблагодарить, но из-за опухшего горла не могла произнести ни слова. Сны мне не снились, и я была благодарна за это богине. Уставшему и измученному болезнью телу требовался отдых.
Все то время, пока я спала, за мной ухаживали, укутывали в теплое покрывало или поили с ложечки. Затем гладили по голове. От этих ласковых прикосновений становилось легче на душе, и я вновь проваливалась в сон без сновидений.
