коммутаторе тоже. Вот и выяснят, что квартира принадлежит конторе. Не примут ли за хитрую провокацию? Да и сама контора тоже пожелает проверить, что тут за разговоры.
Нет, лучше звонить с почтамта.
– Площадь Равноденствия, центральная почта, – сказал Генрих извозчику.
– Путать изволите, сударь. Коли центральная, то площадь Бертрады.
– Бертрады? С каких это пор?
– Так лет пятнадцать уже, поди, а то и все двадцать будет. Как молодой король-то пришел, так и переназвали. А и правильно, я считаю. С нее, с Бертрады, все и пошло. Ну и с сынков ее, известное дело…
Новости топонимики Генрих воспринял стоически – начал уже привыкать, что в мире, рожденном по воле Сельмы, древние герои в почете.
Сам почтамт, впрочем, не изменился – монументальное здание с контрфорсами, пинаклями и высокой угловой башенкой. Генрих вошел, огляделся. Кабинок с телефонами оказалось немного, и все они были заняты. Зато внимание привлекла длинная стойка, усеянная темными искрами. Приблизившись, Генрих рассмотрел подложки для светописи.
Еще одно новшество? Высокое искусство стало ближе к народу?
– Желаете бланк? – осведомился молодой клерк. – Какой вам – приватный, административный, посольский?
– Посольский, будьте добры.
– Стандартный? Двадцать пфеннигов.
– А если вон тот, высокой важности?
– Десять марок.
«Неслабо», – подумал Генрих. Это, наверное, чтобы всякая голытьба не отвлекала заграничных господ. Ну, ему-то сейчас не до экономии.
Слева на бланке были перечислены в столбик названия стран, чьи посольства имелись в столице Девятиморья. Зимняя империя значилась первой в списке. Взяв перо, Генрих поставил жирную галочку. Правее были пустые строчки, чтобы вписать непосредственно текст послания.
Он задумался. Читает ли контора («двойка», «тройка» – не важно) эти депеши? По идее, должна, но без особого рвения – вряд ли там всерьез ожидают, что шпионы и прочие изменники Родины будут пользоваться официальными бланками. И все же осторожность не помешает. Надо сформулировать похитрее, в манере баснописца Эзопа.
Хотя…
Генрих усмехнулся. Правда, которую он собирается изложить, сама по себе настолько невероятна и похожа на горячечный бред, что нет смысла рядить ее в одежды иносказаний. Скорее, наоборот.
Он вывел: «Его превосходительству чрезвычайному и полномочному послу Великой Зимней империи лично в руки».
Ниже: «Ваше превосходительство! Имею честь сообщить Вам наивернейшие сведения из надежных источников. Королевский советник барон фон Вальдхорн – мертвец, который дерзновенным и возмутительным образом выдает себя за живого…»
Глава 5
Генрих сделал паузу, подбирая формулировку, и застрочил снова: «…каковое обстоятельство вынуждает меня немедленно покинуть Девятиморье, ибо оставаться в стране, захваченной нежитью, решительно невозможно. Покорнейше прошу об убежище и лелею надежду, что оное будет мне предоставлено в кратчайшие сроки. Время мое уже на исходе – цепные псы режима идут по следу. В совершеннейшем почтении лично к вам и к Великой Зимней империи пребывая, с нетерпением жду ответа. Г. ф. Р. (полное имя, по понятным причинам, указать не могу)».
Поставив точку, он удовлетворенно кивнул. Теперь любой чиновник конторы, прочтя это, моментально уверится, что автор – очередной недолеченный идиот из тех, что так любят писать в газеты и бюрократические инстанции. Нет, в самом деле, получилось душевно – особенно «псы режима» и все эти прилагательные в превосходной степени, торчащие в каждой фразе. Надо было, кстати, написать не «дерзновенным», а «дерзновеннейшим», ну да ладно.
Зато сотрудник дипмиссии, проверяющий входящую светопочту, должен сообразить, что дело серьезное, и доложить начальству. Они-то в посольстве сохранили память и знают, что воскресший барон – не фигура речи.
Все, отправляем.
Строчки мигнули, проваливаясь в чернильную полынью, и поблекли. Теперь сомневаться в правильности решения уже не имело смысла. Осталось ждать результата. Генрих прикинул – ответ либо придет сразу, либо его не будет вообще. Если первое – значит, клюнули, если второе – сочли уловкой конторы и не захотели связываться. То есть подождать нужно с четверть часа. Ну, максимум полчаса. За это время успеют принять решение – Генрих ведь ясно дал им понять, что пребывает в цейтноте.
Ему ответили через двенадцать с половиной минут.
На бланке проступили аккуратные буквы: «Милостивый государь, с прискорбием вынуждены уведомить, что Вы обратились несколько не по адресу. Учреждение, где Вам наверняка окажут скорейшую и квалифицированную помощь, расположено на Кедровой аллее. Советуем не откладывать, дабы не
