— Да, комиссар, я понимаю, но...
— Никаких но! Я хочу, чтобы вы и ваши люди вернулись на улицы, где вам и место, и искали ответы! Найдите мне убийцу!
Марлоу в целях самосохранения прикусил язык, и я воспользовалась возможностью.
— Это значит, что я могу идти?
Свифт взглянул на меня, словно забыл о моем присутствии.
— Вы? Определенно нет. Марлоу, заприте их обоих, пока все это не кончится. Держите их под присмотром, пока будете выполнять свою чертову работу. Заодно научите их не тратить наше время попусту. В конце концов, мы можем объявить прессе, что главный подозреваемый взят под стражу. Публика любит быстрые решения. О, это неплохо. Диксон!
Комиссар двинулся к двери, выкрикивая чье-то имя, пока тощий мужчина в замшевом костюме и соломенном канотье не появился перед ним. Вскоре эти двое скрылись из виду за углом, и ревущий голос комиссара затих вдалеке.
Марлоу медленно закрыл блокнот и придвинул стул к столу.
— Это еще не конец, — произнес он. Забрал окровавленный камертон и карту Брегга и вышел за дверь.
Офицер в грязной форме проводил меня назад в камеру, и я плюхнулась на скамейку. Зарешеченное окно на стене напротив было открыто, и свежий воздух проникал в комнату. Пока я была на допросе, начался дождь, и, несмотря на прохладу, было приятно слышать, как он барабанит по мостовой.
— Хорошо провели время? — спросил Джекаби, прислонившись к решетке между нашими камерами.
— Хорошо ли я провела время? Допрашиваемая о двойном убийстве в полицейском участке на второй день работы?
— Это значит «нет»?
— Это было... поучительно, — сказала я. — Должна признать, не думала, что молодая девушка подойдет на роль подозреваемого для такого человека, как Марлоу. Это даже бодрит быть униженной в равной степени с вами.
— О, это не совсем так, — ответил Джекаби. — Культура и знания формируют наши социальные ожидания, и Марлоу без сомнения повстречал
