– Решено, – лорд поднялся первым и помог супруге. – Сейчас отдыхаем, а с утра летим на Япет.
– Мисс Зайчик, – обратился капитан к девушке, – позвольте, я вас провожу.
Мисс Зайчик, которая выглядела не усталой, а скорее – выжатой, лишь вяло кивнула. У присутствующих защемило сердце. На Даяну нельзя было смотреть без жалости. История с женихом словно лишила ее жизни. Неудивительно, что вместо того, чтобы, как обычно, начать препираться, она приняла помощь капитана.
– Не переживай, Даяна, – с нежностью произнес Гагарин, когда они оказались возле ее каюты. – Пустое… С такими людьми, как Харрис, лучше расставаться сразу, чем мучаться годами. Скоро мы найдем твоего отца…
– Я не переживаю, – вздохнула девушка, даже не заметив, что несносный русский самочинно перешел на «ты», – но уже не верю в хорошее…
– Глупости! – чуть жестче произнес князь. – Пока человек не сдался, он не побежден. Слово чести: не могу сказать, что обязательно завтра, но в ближайшее время я намерен познакомиться с профессором. – Они как-то незаметно пересекли порог каюты. – Отдохнешь, поспишь, а там и…
Мисс Зайчик застыла посередине своих апартаментов, словно не зная, что надо делать дальше?
– Дай я хоть скафандр снять помогу…
Даяна не стала спорить. Под скафандром у нее не оказалось даже халата. При виде ее обнаженного, почти детского тела, покрытого струйками высохшего пота и синяками, у капитана проснулось не столько естественное влечение, сколько – жалость. Он подхватил девушку на руки и понес ее в ванную комнату.
Сатурн с невероятной скоростью влек ожерелье своих лун и крохотный человеческий корабль вокруг Солнца. Мгновения кольценосного гиганта были равны годам, но ничто не длится вечно.
– Ты действительно найдешь отца? – спросила Даяна, когда они лежали рядом, отдыхая от страсти.
– Разве я не дал слова? – искренне удивился князь.
– Дал… И я тебе верю… – прошептала его возлюбленная. – Знаешь, отец… он такой рассеянный… Он вечно что-нибудь забыва…
Мисс Зайчик замолчала на полуслове. Гагарин приподнялся на локте, заглянул ей в лицо, едва освещенное желто-зеленым мерцанием Сатурна, которое проникало через незашторенный иллюми- натор.
Корабль неожиданно чуть вильнул. Гагарин вскочил и мгновенно облачился.
– Прости, любимая, – произнес он одними губами.
– Любимая, – повторила Даяна, улыбаясь во сне.
В рубке восседал Левшин. Был он изрядно навеселе и сейчас даже не потрудился спрятать полупустую бутылку. Разумеется, далеко не первую, хотя держался механик-двигателист молодцом. Скажем, лорд Рокстон ничего бы не понял, разве что принялся бы искать источник характерного запаха, но Гагарин прекрасно знал своего напарника.
– А-а… Михалыч! – обрадовался Федор Степанович. – Я тут за тебя малость выпил. За твое несомненное мастерство! Если бы не ты… Хлебни глоточек!
– Давай! – неожиданно согласился князь.
Он отхлебнул прямо из бутылки, стакана у механика вечно не имелось, выдохнул и извлек папиросу. Затянулся Гагарин жадно, как человек, только что выполнивший тяжелую физическую работу.
– За тебя, Михалыч! – патетически воскликнул Левшин, тоже прикладываясь к драгоценному сосуду.
– Ты это… Федор, нам завтра, вернее, сегодня дальше лететь, – предупредил его князь.
– Да у меня разве когда что отказывало!.. Ты-то чего не спишь?
– Сейчас пойду, – Гагарин в самом деле ощущал себя предельно уставшим. – Только еще одну папиросу выкурю.
– Ты где был-то? – вдруг спросил Федор. – Вид у тебя какой-то… не такой.
– А каким он должен быть? – усмехнулся князь. – И не пытай, все равно не скажу. Здесь замешана честь дамы.
– Даже так… – Левшин взглянул на капитана с невольным уважением. – Тогда я и спрашивать не стану, кто она. Леди с лордом…
– Федор! – предостерег от дальнейших логических выкладок капитан.
– Нешто я догадываюсь? – удивился механик, протягивая бутылку. – На посошок!
– Разве что… Но и ты – последний глоток и в койку.
– Слово, Михалыч! – Правда, этим глотком Левшин опустошил бутылку до донышка, но потом послушно встал и на удивление твердой походкой отправился спать.
Гагарин чуть подправил курс, чтобы к условному утру корабль оказался как можно ближе к орбите Япета, а затем закурил еще раз. Ему было над чем подумать, но думать совсем не хотелось.
Спустя пять часов корабельная сирена возвестила подъем. Пассажиры вынуждены были подняться, толком не выспавшись. Дамы успели навести подобие утреннего макияжа, а мужчины ограничились бритьем. Оливер внес огромный кофейник, и люди неторопливо попивали кофе, надеясь в конце
