гостевал боярин Воист с чадами и домочадцами, а Сашка с Андрюхой, по приезде бабки Павлы с Ленкой, увели с собой прямо от возка крепкого корноухого мужика в полушубке, причем по пути их следования до Монзырева долетели сказанные Сашкой мужику слова.
– Идем, Леша, с нами, мы с Андрюхой тебя в нашей комнате поселим. А сейчас за знакомство по маленькой пропустим.
Увели так споро, что Монзырев успел с лешаком только поручкаться, не перемолвившись и парой слов.
«Не споили бы, паразиты!» – подумал он.
Настроение у всех было приподнятое, праздничное.
Встретившись с озабоченным Вестимиром, бежавшим по каким-то своим волхвовским делам, Толик тормознул его.
– Ты долго мимо терема мотаться будешь? Уж мог бы и заглянуть.
– После, все после, Николаич!
– Ты знаешь, ощущение новогоднего праздника в душе. Кажется, вот сейчас Дед Мороз с мешком подарков из-за угла выйдет.
– А что ты хочешь, каждый русич знает, что только Велес, дед наш, остается с людьми в это тяжелое время, не дает духам беспутным озорничать и вредить. А за это злится на него Морена, да за его невнимание напускает на людей лихорадки разные, а на скотину – коровью смерть. Вся природа в ледяном сне, только Велес Корович ходит по городам и весям, не давая загрустить людям. Поэтому и ощущения праздничные.
– Так ты зайдешь? Обед у нас праздничный.
– Только завтра. Ночь сегодня мне нелегкая предстоит. Велесу требы отдавать да обрядовые кощуны петь, славить его, чтобы род не забывал в трудные времена.
– Ну, бог в помощь!
– А ты-то куда направляешь стопы свои?
– На постоялый двор. В тереме всех гостей за праздничным столом не разместишь. Вот, и велел там накрывать. А вечером, Галинка моя сказала, всем по домам надлежит находиться.
– Это правильно. Обряд, он строгий канон имеет. Все, побегу, а то от тебя не оторвешься.
За богатыми столами, на которых отсутствовало в этот день только мясо коров, собравшаяся старшина городца да уважаемые приглашенные гости собрались отметить праздник. Время незаметно пробежало к вечерним сумеркам. В тостах между едой люди славили Велеса, благодарили хозяев за угощение, веселились.
После громкого стука, в большой горнице «гостиничного комплекса» наступила тишина. Ждали этого стука. Через порог переступила знакомая Монзыреву женщина, звонким голосом напевно произнесла:
И присутствующие, заправившись перед появлением повещалки стоялым медом, а это была именно она, заревели в ответ:
Секундной разрядкой воспользовалась ведунья:
– Вам, мужи честные, надлежит в дома свои уходить и там быти. За порог не выходить, скотину и живность со дворов не выпускать. А буди выйдет кто али даже собаку со двора выпустит – не обессудьте потом. Забьют женки палками вусмерть.
Повесталка перехватила инициативу в свои руки:
– Вам, бабоньки, надлежит сбиратися у северных ворот. Велес с зимы рога сшиб, проведя нас через мразы, хлады, глады и метели. Наступает перелом зимы на весну. Для сохранения домашнего очага зачин свершим да обряд опахивания межеводной борозды сотворим.
– Эх, давай еще по одной накатим, – Сашка почесал бритый затылок. – Леха, посмотри, там еще в одном из кувшинов самогон остаться должен.
– Да нету, Саня, я ж смотрел, – осоловелый лешак, наверное, первый раз за свое существование на этом свете был так накачан зеленым вином, что еле ворочал языком. Но душа офицеров требовала продолжения банкета, а в тереме запасов сего продукта больше не наблюдалось. Сам собой напрашивался исконно русский вопрос, озвученный в свое время Чернышевским: «Что делать?»
– Ну что за б…ство такое? Андрюха, где у нас Анька запасы спиртного хранит?
Андрюха стеклянным взглядом глянул на Сашку и лешего:
– Где, где, в Караганде! Ха-ха!
– Так, Сатурну больше не наливать.
Услыхав в предложении ключевое слово: «Не наливать», работа мозга в Андрюхином черепе усилилась в десятикратном порядке.
– Стой, стой. Да знаю я. Шуток они не понимают, видите ли. Винокурню где поставили, а?
– Ну?
– Возле реки. От южных ворот полкилометра даже не будет. Вот! Там же и сарайчик, складом его обозвали. Вот там запечатанные кувшины и хранят. Только Николаич добро на изъятие не даст.
