Когда все малость успокоились, Толик с улыбкой произнес:
– Это чтоб вы в мороз не замерзли, стоя здесь раздетыми, и не забывали Велесов праздник, случившийся в сей год.
Потом были другие развлечения, гуляния, песни и даже хоровод по снегу. Этим днем Монзырев еще не раз одаривал участников программы.
Уже придя домой, боярин Воист высказал Толику:
– Сват, ну ты прямо князь поместный. Такие подарки даришь, это же целое состояние раздарил.
– Это нормально, боярин Воист. От меня не убудет, а людям в радость. Да и каждый знать будет, кто на земле этой хозяин. К кому бежать с бедой, если придет таковая, и с кем поделиться радостью. Кстати, невестка твоя будущая вам со свахой тоже подарки приготовила. Ну и жениху – соответственно, сам передашь.
– Ну да, кто ж знал, что приедем к тебе. А тут Мстислав из Чернигова вернется, и мы на порог ступим.
– Батя Мстишу в Чернигов с обозом к князю уже три седмицы назад как послал, – сообщила дочь боярина, Листвяна.
– Да уж знаю, – улыбнулся великовозрастному, избалованному родителями ребенку Монзырев.
Ищенко глазами указал стоявшему неподалеку Горбылю на своенравную, влюбленную в себя боярышню. Подошел вплотную к нему, зашептал в ухо:
– Сань, никого не напоминает?
– А, фиг его знает. Девка, как девка.
– Да вылитая дочка Василенкова. Ты присмотрись. Вот сейчас возьмет и скажет. «Ах, я вся такая, разэтакая. Скоро, закончу институт, открою свою фирму и буду деньги лопатой грести, от ухажеров ею же отбиваясь!»
– Ха-ха-ха! Ну, ты напредставлял. Ха-ха, ой не могу!
Помаленьку в тереме стали собираться домочадцы, подходили после сутолоки праздничного дня. Пришли Вестимир со Славкой, бабка Павла с Ленкой. Всей маленькой общиной расселись за столом в горнице. Девчонки, быстро подсуетившись, выставили яства на праздничный стол. Последними прибыла троица – Сашка с Андрюхой и лешим. Все трое навеселе, но в пределах нормы.
– Ох, нравится, боярин, мне у тебя гостить. Давно так не отрывался, как Саня говорит, – заявил леший прямо с порога, показывая в улыбке свои белые зубы, с ярко выраженными клыками во рту.
– Я рад, – привстал Монзырев, рукой показывая на свободные места. – Присаживайтесь.
Леший заметил, как Воист с опаской глянул на него.
– Да ты не боись меня, боярин. Родня моих друзей в лесах может гулять без опаски. Даже поможем, ежели что.
– Николаич, представляешь, Леха сегодня пытался со столба зипун с поршнями стянуть. Ха-ха! – Закатился смехом Сашка. – Еле уговорили, не светиться так.
– А чё? Я б их снял. Не веришь?
– Да верю я, верю.
– Не расстраивайся, Леша, я знаю, тебе Николаич в подарок полностью всю обнову приготовил. Правда ж, командир?
– Правда.
Встал со своего места Вестимир с кружкой меда в руках.
– Однако предлагаю выпить! С праздником вас, мои дорогие. И хоть сегодня день Велеса, хочу выпить за вас. Без вас нам всем тяжко было. С вашим приходом в весь пришло счастье и радость в дома родовичей. Да что там, вон за столом с нами леший сидит, как так и должно быть. Могло ли такое случиться без вас? Нет. Вот за вас и выпьем!
Из-за стола поднялся и Монзырев.
– За нас, Вестимир, за нас за всех здесь сидящих за этим столом. За сватов. Спасибо, что откликнулись и приехали. За бабку Павлу, мы ее все считаем родным человеком, даже непонятно, то ли мы ее в семью приняли, то ли она нас взяла. За хозяина лесного, спасибо, что почтил приездом, хороших друзей мы рады видеть всегда. Выпьем!
Обстановка становилась все непринужденнее и теплее, народ, вкусивший блюд и выпивший медов, от полноты чувств затянул песню:
Любимые песни для души ложились в атмосферу застолья живою водою. Леший, затихнув, сидел слушая, не отвлекаясь более ни на что.
– Хоть и считают меня нежитью, а все ж душа у меня есть, – тихо поведал Сашке о сокровенном. – Я б песни такие всю жизнь слушал, Саня. Может, я какой-то неправильный леший, а?
– Леха, успокойся. Ты самый правильный. Просто ты к нам попал, а кто к нам попадает, я заметил, меняется. В лес вернешься, восстановишься. Ты главное нас не забывай.