примятой скошенной травы. На таких обычно тренировались: восемь шагов в длину и в ширину, по углам воткнуты копья.
Пятачок, на котором умрет либо она, либо Гром-гиль-Горм.
– Не слишком ценный подарок.
Крушитель Мечей пожал плечами, и железные кольца кольчуги с золотым узором тихо зазвенели.
– Когда Последняя дверь близко, время тянется слишком медленно.
– Возможно, Последняя дверь ближе к тебе, чем ко мне.
– Такое возможно.
И он прихватил пальцами одно из болтавшихся на цепи наверший:
– Ты ведь Колючка Бату?
– Да.
– О которой песни поют.
– Да.
– Та, что спасла Императрицу Юга?
– Да.
– И кто получила от нее в награду бесценную реликвию.
Горм поглядел на эльфийский браслет, полыхавший красным у Колючки на запястье, и удивленно поднял брови:
– А я думал, песни врут.
Она пожала плечами:
– Некоторые – да.
– Что бы ты ни сделал, скальдам все мало, правда?
Горм взял у улыбающегося мальчика щит – здоровенный, крашенный черной краской. Край весь в зазубринах – прощальных подарках от людей, которых он убил на вот таких площадках.
– Я тебя уже где-то видел.
– В Скегенхаусе. Ты стоял на коленях перед Верховным королем.
Он дернул щекой – все-таки она его задела этими словами.
– Все мы становимся на колени перед кем-нибудь. Я бы тебя узнал, но ты сильно изменилась.
– Да.
– Ты дочь Сторма Хедланда.
– Да.
– Это был славный поединок.
Хмурый мальчик протянул Горму меч, тот сжал пальцы на рукояти и вытащил его из ножен. Чудовищных размеров у него клинок, Колючка бы с ним только двумя руками смогла управиться. А ему он был словно ивовая веточка.
– Ну что ж, будем надеяться, и о нашем споют что-нибудь веселое.
– Не рассчитывай на тот же исход, – сказала Колючка, наблюдая за отблесками Матери Солнца на его мече.
Он силен, замах у него серьезный, и доспех отличный, но все эти железяки много весят, так что у нее преимущество в скорости. Она выдержит дольше. А вот кто из них в бою хитрее, покажет время.
– Я выходил на поединок раз двадцать и отправил в могилу множество храбрецов, и понял одно. Никогда не рассчитывай на тот же исход.
Горм осматривал ее одежду, оружие – прикидывал и оценивал, точно так же, как и она. Интересно, какие преимущества он увидел. И какие уязвимые места.
– Впрочем, я ни разу еще не бился с женщиной.
– Это будет первый и последний раз. Это твой последний бой.
И она гордо вздернула подбородок.
– Дыхание Матери Войны не защитит тебя от меня.
Он надеялась, что он разозлится, а если разозлится, значит, будет действовать безрассудно. Но король Ванстерланда лишь печально улыбнулся:
– Ох уж эта юношеская самоуверенность. Предсказано, что я не паду от руки мужа.
И он встал, и его громадная тень протянулась по примятой траве: гигант, о которым пели скальды, распрямился во весь свой немалый рост.
– А не что я паду от твоей руки.
– Матерь Война, не дай ей погибнуть, – раз за разом выговаривал Бранд, до боли сжимая кулаки. – Матерь Война, не дай ей погибнуть…
