последний день рождения ты должна была быть счастлива.
Прежняя я, наверное, остолбенела бы от такого заявления. Я и изобразила нечто вроде морального столбняка — приоткрыла рот, похлопала глазами.
А сама вновь потянулась к источнику силы в подвале, зачерпнула еще магии и приступила к сотворению своих заклинаний.
— А я сразу была против! — сообщила Ангелина. — Я им говорила, тебя давно надо было использовать, без всех этих телячьих нежностей!
— Спасибо, Геля, — с искренним чувством сказала я, продолжая мысленно выплетать ворожбу. — Без нежностей действительно было бы лучше.
— Ты сама виновата. Зачем ты отвергла Мортена? — воскликнула Аня. — Тебе всего-навсего надо было лечь с ним в койку. И ничего бы не случилось! Понимаешь, вообще ничего! Мы были бы вместе, и ты счастливо прожила бы еще много-много лет.
Мортена? И почему они дружно уверены, что я была против? В подробности их явно не посвящали. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
Первое заклинание, самое энергоемкое, было готово, треть моих сил ушла на него. Я приступила к следующему, а пока продолжала отвлекающие маневры.
— Счастливо? Вы были счастливы делить одного на четверых?
— На троих. Геля почти не в счет, — пояснила Аня на полном серьезе.
А-а. Существенная разница. В других обстоятельствах я бы, наверное, смеялась до упаду.
Ангелина снова заговорила, и стало заметно, что ее потряхивает:
— Ты просто не понимаешь, чего лишилась! Другие только мечтать о таком могли!
И я даже знаю, кто эти «другие». Что, Гелечка, не для тебя расцвел цветочек аленький?
— Да уж, — подала голос Люда, которая до этого молчала с мрачным видом. — Лучше бы ты с ним переспала.
Еще час назад я согласилась бы с этим на все сто. А теперь уже так не считала.
Ксения с горечью признала:
— Даже я хотела, чтобы Мортен уложил тебя. Хотя это я была его любимой женщиной. Я, а не ты! — И она собственническим движением положила руку на плечо Мартина… или Мортена? — По-настоящему он любит меня, а ты — его временное наваждение, он просто помешался на тебе, на зеленой малолетке!
Мартин медленно повернул голову, исподлобья взглянул на Ксению, и рука тут же была убрана.
Я закончила второе заклинание, вторая треть сил ушла вместе с ним.
Гелина вуаль то исчезала, то появлялась заново. Зрелище было то еще. Ангелина зачастила с истерической обидой:
— Ты, маменькина дочка, папина принцесса, тебе все в жизни доставалось легко, у тебя все было: деньги, дом, родители…
Она перечислила именно в таком порядке.
— А у тебя нет?
— А я со Складовского детдома!
— Со Складовского детдома? Это что такое? — машинально переспросила я.
— Складовск! Это город такой под Ростовом! Ты бы там просто сдохла!
Была там одна такая… «с Ростова», вдруг вспомнила я мамины слова.
— Ты бы там точно не выжила, — подхватила Аня. — И недели не продержалась бы! Тебя, неженку, там бы по стенке размазали! — Ее лицо покрылось красными пятнами. — Ты в теплице выросла, в аквариуме, потому овцой такой и оказалась!
Может и содержалось зерно истины в ее словах, но теперь это было уже не важно. Я почуяла, что ведьмы нарочно заводятся, накручивают себя, готовясь к тому, что сейчас произойдет.
Конец приближался.
— Заканчивайте кудахтать, — холодно произнес Мартин. — К делу!
Мартин перевел взгляд на меня, и что-то в его лице дрогнуло, губы бесшумно шевельнулись.
«Прости меня», — прочла я и даже не смогла удивиться.
Ни одно из слов Мартина не имело больше никакого значения.
— И бог не простит, — ответила я, заканчивая третью волшбу. И мстительно добавила: — А мой отец тебя убьет.
Мартин криво ухмыльнулся, как-то внутрь себя. Его ухмылка словно бы отражала некое тайное знание.
— Это вряд ли.
Некогда было анализировать, но этот момент царапнул.
Мартин оглядел своих ведьм и бросил:
