исполнить то самое пророчество, которого опасаешься.
У Лючии мороз пошел по коже. Сколько раз ей приходилось читать сказки о тех, кто спешил обмануть судьбу и тем только способствовал исполнению ужасных пророчеств!
– Знаю! Я оставлю кинжал здесь – здесь он никому не причинит вреда.
– Запрещаю! Его нельзя бросать здесь – он слишком опасен и ценен. Кроме того, если тебе удастся вернуть Франческо, тебе вряд ли будет дело до возвращения кинжала в Шотландию – ведь для тебя все опасности будут позади. Нет, держи его при себе. Это – меньшее, что ты можешь сделать для меня.
Чувство вины кольнуло сердце, словно герцог вонзил в нее этот злосчастный кинжал. Глаза вновь защипало, но – что толку в слезах?
– Подождите. Я знаю, что делать, – Лючия полезла в сумку и отыскала кошелек с пузырьком, полученным в пещере. – Она ведь не могла сделать что- нибудь с водой из чаши, верно?
– Понятия не имею.
– У меня остался последний глоток. Первый помог мне узнать, что вчерашний день лучше всего подойдет, чтобы пробраться в ваш дом.
– А-а, – кивнул Просперо. – Половину слуг я отослал с различными поручениями, а сам был в смятении. А второй глоток?
– Второй помог проверить, не заметят ли меня по пути в дом.
– Постой. Выходит, каждый глоток показывал все возможные варианты развития событий?
– Нет. Я просто была осторожна. Подкупила нескольких человек, чтобы разузнать все о ваших слугах, а после подкупила двоих из них, чтобы попасть в дом и подняться на башню. Второй глоток показал, что мой план верен.
– Подкупила? – Просперо пришел в ужас. – Моих слуг? – Лючия кивнула, и он в ярости попытался пнуть табурет. – Подумать только, а ведь я оказывал им столько милостей…
– Похоже, эти милости были не слишком-то запоминающимися. Ваши слуги мигом забыли о них, увидев немного золота, – на миг Лючия усомнилась, что Просперо вообще известно значение слова «милость», но нет – это, пожалуй, несправедливо. – Я собираюсь отправиться к Франческо и поговорить с ним, а кинжал оставить здесь. Подождите возражать. Клянусь, после этого я позабочусь о том, чтобы вернуть кинжал в Шотландию, если такое развитие событий окажется верным.
– Думаешь, я доверюсь глупой девчонке, которую сумели обманом заставить убить меня?
Вскочив на ноги, Лючия громко хлопнула по столу.
– Вы – как старая оса, не в силах устоять при виде возможности причинить боль! Как надоели мне ваши жестокие речи! Знаю: то, что я натворила, ужасно, но, клянусь всем святым, я не хотела этого! Теперь вы знаете, что все это – дело рук богини, и я, хоть и буду помнить свою вину всю оставшуюся жизнь, не вижу способа что-либо исправить – вы ведь жалите и жалите! А теперь уймитесь, или я вовсе перестану обращать на вас внимание, и мы еще посмотрим, кто кого сведет с ума!
У Просперо отвисла челюсть. Глядя на Лючию, он моргнул – раз, другой – и медленно кивнул.
– Да. Я слишком долго прожил в несчастье и совсем забыл, что такое учтивость.
– Что ж, – сказала Лючия, опускаясь на табурет, – я понимаю, что и вам сейчас нелегко, так давайте же покончим с этим и начнем сначала, иначе так и не избавимся от наших бед.
Смежив веки – по большей части, чтобы отдохнуть от вида Просперо и странных выражений, сменявшихся одно за другим на его лице, – Лючия глубоко вздохнула. Отчетливо представив себе, как отыщет Франческо и что ему скажет, она выдернула из пузырька пробку и залпом выпила последние капли, остававшиеся внутри.
В третий раз потрясение оказалось не таким сильным, но ощущение все равно было не из приятных. Разум словно отделился от тела и на миг погрузился в непроглядную тьму, тут же взорвавшуюся хаотическим вихрем цвета и звука, словно все дни и ночи на земле разом пустились вокруг Лючии в пляс. Но вскоре из множества картин и звуков осталась лишь одна. Комната на постоялом дворе. Глаза Франческо, красные, точно очи самого Сатаны, смотрят прямо на нее.
Страх накатил волной. Изо всех сил стараясь не упустить временный дар Видения, Лючия изменила решение. Что, если отыскать Франческо через день-другой, чтоб дать ему возможность успокоиться и оправиться от потрясения? Вновь хаос звука и цвета – и Франческо снова перед ней, в лесу, по пути к побережью, садится в седло. Ее рыдания звучат отвратительно и громко.
Нет! И здесь все идет не так, как должно. Нужно еще подождать – пусть он достигнет границ Тосканы. За это время он вспомнит об их любви; тогда-то Лючия и поговорит с ним.
