Схожу с ума…
Пальцы разжались. Под рукой оказался иньектор и коробка с успокоительным. Привычным движением он вставил капсулу в гнездо.
– Сашка! – окликнул он каюра. – Помоги-ка, – и вошел.
Одному не удержать.
Люди неспешно собирали пожитки, разбирали урасы.
Федор Ильич соскочил с нарт на ходу, огляделся, не веря своим глазам. Никто не обернулся в сторону «дохтора Кранты».
Рядом остановились вторые нарты. Кряхтя, с них слез Прошка, встряхнулся, словно пес.
– Я те грил, – обратился к врачу.
– Ни черта не понимаю, – пробормотал тот, поймал за руку проходящего мимо подростка. – Где у вас больные?
Мальчишка глянул на него исподлобья, махнул в сторону людей, разбирающих большой ураса.
– И куда вы собрались? – поинтересовался Федор Ильич.
– К Золотой Бабе, – нехотя ответил мальчишка. Врать здесь не умели.
– Чего? – врач растерялся.
Вместо ответа подросток дернул рукой: «Пусти!» Федор Ильич разжал пальцы. Переглянулся с шаманом – тот пожал плечами: «Я те грил».
Больная девушка лежала на нартах, укрытая шкурами. Мать хлопотала подле нее, а мужчины скатывали полог жилища. Едва врач сделал шаг в их сторону, женщина бросилась навстречу, расставив руки.
– Не пущу! Иди, Кранты! Иди, тсюда!
Федор Ильич не стал спорить. Подоспели мужчины, стали стеной, прикрывая и нарты, и растревоженную мать. Молодой, с глубокой оспиной на левой щеке, дернул подбородком:
– Уходи, дохтор. Ты не лечишь. Ты не нужен.
Федор Ильич сглотнул обиду. Этого молодца он месяц выхаживал, едва не потеряли. Да когда ж это было? Выходит, давно, если добро забыто. Сколько же смертей назад? «Дохтор Кранты» потерялся в счете.
– Хорошо, – кивнул врач. – Мне надо осмотреть больного, и я уйду.
– Тебе не надо, – вздернув подбородок, ответил молодой.
– Что за ерунда? – Федор Ильич начинал злиться, но старался держать себя в руках. – Я лечащий врач. Я отвечаю за каждого больного на своем участке.
Люди переглянулись, с места не сошли, только угрюмо насупились.
– Теперь ты не лечишь, – заявил молодец. – Золотая Баба пришла. Она лечит. Она умеет.
– Врача нет! – выкрикнул кто-то из толпы. – Больной есть! Врач нет!
Прошка подошел к Федору Ильичу. Попыхивая трубкой, взглянул на каждого из мужчин. Те, словно устыдившись, расступились, давая проход шаману. Прошка хмыкнул, пыхнул дымом из трубки и направился к нартам, на которых лежала больная девушка.
– Не знаю, куда они едут, но девчонка очень слаба, – заключил Федор Ильич после осмотра, когда они с шаманом отошли от толпы. – Может помереть в дороге.
– Поеду вместе, – Прошка кивнул в сторону собирающихся людей. – Лекарство дай. Пиши, как лечить.
Ну, вот. Еще не хватало устраивать в дороге медицинские курсы. Однако другого выхода Федор Ильич не видел. Шаману больше верят – он свой, и к больной подпустят, а чем тот будет лечить – какая разница?
– Договорились. Я двинусь следом за вами.
Охотники обошли округу, выбирая место для ночлега. Местность знакомая, но метановые пузыри возникали иногда буквально на глазах.
Федор Ильич сидел на нартах в стороне от лагеря, покуривая самокрутку. Метан? Да черт с ним! Если к врачу у людей веры не стало, какой ты врач?
Федор Ильич вздохнул:
– Кранты.
Вот словечко-то привязалось.
Шаман подошел, сел рядом и протянул кружку горячего супа из брикета.
– Спасибо, Прохор, – пробормотал врач и осекся.
– Пжалста, – ответил тот, не моргнув глазом.
