недостаточную дозу яда, попытались найти выход, оказалось, что все двери заперты. Машики начал ломать дверь служебного выхода, несколько посетителей хотели ему помочь, но тут вдруг один выхватил пистолет-пулемет, убил Машики и дал очередь по тем, кто пытался спастись. И застрелился сам. Тот единственный свидетель, который в сознании, редкий везунчик. Пуля в голову, но прошла по касательной, даже кость не повреждена. Он упал, и его сочли мертвым. Не стали добивать.
— Какой-то кошмар.
— Это не кошмар, Делла. Это — ад. И мы в этом аду вынуждены жить. Мы подпустили его слишком близко. Мы были так беспечны, что позволили ему набрать силу и укрепить позиции. Теперь нам придется воевать с ним. Да, Делла. Это война. Наша война. В нашем доме.
Сзади подъехала машина. Я не пошевелилась. Из машины вышел Кер, застыл рядом. Вдали уже сверкали полицейские маяки.
— Езжай, — сказала мне Вера. — Утром я позвоню. Расскажу, что нашли. Хотя мне кажется, мы тут не найдем совсем ничего нового. Трупы и беспримерная наглость убийц.
— Вера… Два массовых убийства в одном городе. За один день.
— Да, Горди-Горди уже подал в отставку. Поэтому я и прошу тебя уехать. Поговори со Скоттом Маккинби. Я подозреваю, что эти убийства — не просто демонстрация силы, но еще и попытка сменить власть в городе. Может быть, идея и неплохая, но нельзя допустить, чтобы к власти пришли ставленники секты. Мы все, кто неравнодушен, должны быть готовы. И уже завтра нужны списки людей, которые могут занять освободившиеся места. Наших людей. Везде — и в полиции, и в агентстве, и в мэрии, и в суде… Маккинби очень влиятельны. Настало время им использовать свое влияние.
— Хорошо. Я справлюсь.
— Я тоже.
Я пересела в свою машину. Прямо с дороги отправила сообщение Скотту Маккинби. Он еще не спал и сказал, что готов будет ответить к утру.
Да, Вера, подумала я, ты права.
Нам действительно объявили войну.
— Делла, я требую, чтобы ты соблюдала максимальную осторожность.
Скотт Маккинби произнес эти слова таким тоном, что даже аутист понял бы всю степень недовольства и обеспокоенности патриарха.
— Ты ездишь в город с одним-единственным водителем. Хуже того! Ты гуляешь по окрестностям совершенно одна! В Пиблс детей не выпускают из дома без взрослых, даже в сад не выпускают! А ты ходишь к развалинам замка! Там, где на помощь звать бесполезно, потому что никто не услышит!
Я помолчала. Похоже, он высказался, добавлений не последует.
— Скотт, а почему детей не выпускают? Были попытки похищения?
Он стоял у окна, спиной ко мне. Поднял, не поворачиваясь, руку, показал два пальца.
— К счастью, деток нашли, — уточнил он. Подошел к столу, поднял газету. Скотт Маккинби мог позволить себе такую роскошь, как бумажные газеты. Посмотрел на нее, раздраженно бросил обратно. — В Эдинбурге — четыре массовых убийства за сутки! Четыре! Клиника, клуб, молельня и хостел! И это не считая того ужасного убийства, когда всю семью вырезали прямо в их собственном доме, прямо в постелях! Я уже говорил с директором агентства безопасности, да и не только с ним. Это безобразие! Чудовищное безобразие! Если полиция не в состоянии поддерживать порядок — ее надо разогнать! Палками, чтоб остальным в назидание было!
— Горди-Горди подал в отставку.
— Давно пора! Старый пень… Нет, Делла, он хороший человек. Но засиделся на этом месте. Ему нужна молодая замена. Мне все-таки по душе Вера Харрис. Она молода, умна, исполнительна и прекрасно воспитана. Кроме того, она шотландка.
— Йен Йоханссон.
— Этот норвежец?
— Скотт, у Веры Харрис есть семья. Трое детей и муж-офицер, который несколько лет назад получил тяжелое ранение. Он должен регулярно проходить курсы лечения. Вера не хочет, чтобы ее семья страдала из-за того, что у нее слишком много дел. Кроме того, ей нравится именно следовательская работа, а должность начальника бюро подразумевает массу в первую очередь бюрократических и организационных действий.
— Ты думаешь, Харрис не подойдет?
— Я думаю, что она с большим удовольствием поможет Йену освоиться. Он, с одной стороны, учтет ее советы, а с другой — избавит от лишней ответственности. И это не мои догадки, а ее просьба.
— Ну что ж, если она не обидится, что ее обошли…
— Не обидится.
— Ты уже говорила с этим норвежцем?
— Нет, конечно! С какой стати? Скотт, он — офицер федеральной безопасности и будет делать, что прикажут.
— Харрис тоже офицер.
