нащупал над собой еще один каменный потолок и с отчаяния попытался приподнять его, как крышку.
Скрипнуло.
Взвизгнуло. Взвизгнуло еще раз и забормотало по-английски. Я поднатужился…
– Эгельберт, разве еще день?
– Д-да, господин барон.
– Тогда я здесь посижу. – Я плюхнулся на теплый камень и с шипением посмотрел на яркие солнечные лучи, после чего попытался зажмуриться. Глаза после трех часов полной темноты никак не хотели привыкать к свету.
Туристы, столпившись в сторонке, что-то оживленно обсуждали.
Наверное, не каждый день им доводится видеть, как кто-то вылезает, приподняв могильную плиту, и начинает вести непринужденный разговор с экскурсоводом. Похоже, тут был потайной ход…
– Господин барон, я никак не мог найти вас, чтобы сообщить – власти Федерации заявили, что намерены жестко пресекать любые посягательства на свободу волеизъявления эскенландцев. Из налогового управления прислали извинения, но сказали, что ничего не могут сделать – именно по приведенным вами причинам.
– Вот как? Тогда снимите на сайте мою первую фотку и поставьте вместо нее вторую. И снова пошлите уведомление об обновлении по тому же адресу.
– М-м… я не совсем понимаю смысл.
– Не важно. Первую все равно оставьте… вдруг еще пригодится. – Я попытался отстраниться от яркого, после потемков подземелий, света, в тень замковой стены. Туристы, похоже, не поняли, почему это барон жмется к камню, стараясь избежать солнечных лучей. Теплый он, вот и жмусь! – Знаете, Эгельберт, я, пожалуй, пойду. Самое время немного подкрепиться.
От взгляда, каким я обвел туристов, те попятились. Немного подумав, я сдвинул каменную крышку обратно – еще поналезут, любопытные такие, потом ищи их, – и пошел в направлении хозяйственных построек. Жрать хотелось, но сначала надо умыться и переодеться.
«– Черт побери, я думал, это все сказки, но ведь видел своими глазами! Впрочем, он вполне адекватен, сотрудники музея ничуть не боятся, а как только можно было, избегая солнца, пройти по двору, он направился в коровник, видимо, там и кормится. Значит, не какой-то там безумный монстр. Хотя выглядит внушительно и жутковато. Зато запашок от него! Слабый, но отвратительный!
– Чего ты хочешь? Он, небось, родился в те времена, когда о дезодорантах даже и не слышали! Фотки есть?
– Только со спины!
– Ого, в самом деле крупный. Где, говоришь, это было? У меня скоро отпуск…»
– Господин барон?
– Что, Эгельберт?
Судя по официальности обращения, я был нужен управляющему как высшая власть.
– Возникла небольшая проблема.
– Да? И какая?
Я сидел у окна в своем кабинете, задумчиво глядя в прозрачно-синее небо. Упырь разлегся на коленях, подставив уши под мою руку, рядом на столике дымилась чашечка кофе… Принести ее сюда из кухни еще горячей было логистическим подвигом. В голове громоздились планы, и я чувствовал себя настоящим Доктором Зло. Ну или хотя бы Санитаром Неприятность. У меня отпуск, имею право!
– Один из беженцев…
– От кого – куда?
– Откуда-то из Африки в Федерацию.
Кое-кто не успел уловить момент, когда вокруг него поменялась страна и законы. Некто в национальной цветастой одежде пришел за пособием, обнаружил, что контора закрыта и, выражая свое искреннее возмущение, взялся за привычное орудие… нет, не за «калашников», за камень. Им он выбил все стекла в конторе, потом побуянил и даже слегка сопротивлялся страже. И возник казус – с одной стороны, он испортил имущество, но оно принадлежит не городу. С другой стороны, все находящееся в округе и не имеющее прямого владельца – мое. Стража, которой слишком активный задержанный успел наставить синяков и пару раз укусить, тоже моя. Надо что-то делать, только, что именно? Да и нужно ли?
– Эгельберт, мне и такую мелочь самостоятельно решать? Посмотрите свои мудрые книги и распорядитесь. Что там требуется, наверняка же хватает прецедентов? Вот и выполняйте.
Кофе остывал, вместе с ним уходили остатки любви к человечеству. Беженцы, пособия… Я бы занялся благотворительностью. Человек десять точно бы облагодетельствовал: мужиков, лет сорока, штук шесть, и женщин с детьми, три-четыре. И кормежка бы нашлась, и крыша над головой, и занятие – этот замок еще чинить и чинить! И работали бы они не постоянно, а только шесть дней в неделю! Скоро сюда слетятся кандидаты в оруженосцы, мне за неделю нужно получить из музейного здания нормальное помещение.
