Вассалы, рыцари, бароны… Дикое Средневековье!
Словно отвечая моим словам, свистнули, фоня, динамики в замковом дворе, и тут же из них понеслась какая-то лихая местная мелодия, мгновенно заглушившая оркестры. Я сразу начал зевать, очень уж напоминало колыбельную. Но здесь это считалось маршем.
Полицейские привели своему шефу настоящего коня, на которого сэр Ульрих молодцевато вскочил, не используя стремян, магистратские, как, впрочем, и положено, подошли к делу солидно – сэр Эррайн был водружен на декорированную платформу, получил в руки знамя и тут же стал им размахивать под музыку. В общем, гулянка начиналась весело – с учетом того, что по совету управляющего мы подгадали посвящение в рыцари к выходному дню, здоровье горожан сегодня подвергнется серьезному испытанию.
Спустя десять минут замковый двор опустел, все дружно кинулись в зал городской ратуши, где намечалась совместная гулянка, точнее – ее официальная часть.
Мне на память оставили только кучку навоза от «рыцарского скакуна».
Впрочем, от хлева уже спешил с тележкой молодой парень…
Эх, вот так стараешься, придумываешь им впечатляющую церемонию. Чего только стоило выбить из Эгельберта «настоящий румынский костюм» – старик почти кричал и пытался выброситься из окна, когда я показал ему примерного боярина – в кафтане с золотой вышивкой и в высокой меховой шапке.
И зачем было так нервничать? Эгги решил все за десять минут, сделав заказ в магазине театрального реквизита. Вместо сюрко – нормальный кафтан на меху. Шапка – натуральная волчья. Осталось от съемок исторической драмы в шестьдесят втором году, тогда носители меха еще не истреблялись фанатиками матушки-природы, так что наряд выглядел вполне достойно.
Странное ощущение легкой не обиды, а скорее – досады на верных подданных. Не то чтобы я сильно хотел сидеть в тесном, как тут ни крути, зале ратуши и слушать разговоры о местных событиях, интересных лишь самим гравштайнцам, но могли бы и пригласить…
– Господин барон? Завтрак готов, прикажете подавать?
С другой стороны, пусть сами там сидят! Видел я смету этих посиделок, пакетик сухариков и банка пива, вот максимум, что достанется при такой бережливости каждому гостю! А у меня будет нормальный…
– Туристы уже ждут, прикажете запускать?
М-да. Первый «Платный завтрак туристов». Забыл.
– Запускайте, Эгельберт.
Черт, сходить переодеться я уже не успевал. Ладно, будем делать вид, что так и нужно.
Странное дело, казалось бы, я давно потерял все остатки смущения или неуверенности, но сейчас у меня что-то екнуло в животе. Вдруг не справлюсь… хотя что тут справляться, бери да ешь. Подавив панику я доброжелательно покивал на приветствия, широко повел дланью, призывая всех занять места, мол – хозяин усаживается последним, и, наконец, плюхнулся на свой стул.
Стол был накрыт по-эгельбертовски. То есть рядом с каждым блюдом виднелась аккуратная табличка: «Соус традиционный», «Эскенландская маммалыха» и прочее поясняющее. Я, правда, пригрозил отречением и бегством, поэтому сягдимирля не было, его будут давать только тем, кто приезжает на личном транспорте, а то провоняют автобусы, и к нам больше никого не затащишь.
А так было все. Рыба, пироги, картошка, подносы с нарезанной «маммалыхой», высокие кувшины с морсом. Тот еще завтрак, если честно, но жратвы хватало. Мандраж, наконец, прошел, и я принялся насыщаться, поглядывая на сотрапезников.
Большинство делало вид, что им завтракать в присутствии всяких там баронов приходится так часто, что уже и как-то поднадоело. И лишь из-за своих хороших манер они согласились проделать это еще раз, уже в моей компании. Человек пять неуверенно косились по сторонам, пытаясь понять, все ли они правильно делают, и лишь двое-трое приветливо поздоровались со мной и сели просто позавтракать. Опыт – великое дело, именно двоих таких управляющий и посадил рядом со мной, сделав этот странный аттракцион похожим на нормальное принятие пищи.
Наложив на тарелку всего и побольше, я взял кусочек вилкой, сунул в рот и застонал. Еще бы я не закатывал глаза! Чесночный соус – вершина моих кулинарных талантов, да и то лишь потому, что там трудно что-то сделать не так. Поэтому последние пять лет я питаюсь или в столовых, или полуфабрикатами, что совершенно не улучшает характер. А тут – настоящая вкусная еда! Следующие минут пять прошли в чавканьи и примечании следующего кусочка, который обязательно надо успеть схватить первым, потому что он самый вкусный. Наконец насытившись, я смог рассмотреть сидящих за столом как следует.
Каждого можно узнать по его поведению.
Вот англичане – вилка в левой, ножик в правой и зыркают на остальных, убеждаясь, все ли поняли, что им не впервой завтракать в присутствии аристократов?
Это – американцы. Им точно пофигу все, они заняты в основном собой, от чего англичане то и дело нервно закусывают длинными зубами вилки: скрежет слышно через весь зал.
Японцы, две пары. Сухонькие старички и старушки, непрерывно извиняясь и кланяясь, запугали своими улыбками окружающих, подгребли к себе все,
