– Тогда найдите… – и я продиктовал приметы запомнившейся дамы.
Думаю, следующие сорок минут сильно разочаровали борца с иноземной тиранией. Сторожил его всего один стражник, сам тиран ушел в тень, где и присел на лавочке, а проклятый пособник проклятого барона вообще занялся какой-то хозяйственной деятельностью, то и дело проносясь по двору в разных направлениях, уткнувшись носом в папку с бумагами. Немного обнадежили подсудимого туристы, с удовольствием фотографирующие и его, и тирана, и стены, и красивые цветы в палисаднике, и дверь сарая, и ту симпатичную птичку на камне… и вообще, почему так мало внимания к жертве произвола?!
Думаю, он скоро начал бы жаловаться на это, но тут вернулся фон Шнитце с названной мною дамой, и суд возобновился.
Собственно, он тут же и закончился вынесением приговора. Очень удивившего всех собравшихся.
Семидесятишестилетняя фру Янсен, во всей красе своих ста двадцати килограммов, с сомнением оглядела жертву.
– Вот этого?
Хулиган смотрел то на нее, с ужасом, то на меня, с мольбой.
– Да, фру Янсен. От души! Тридцать раз.
Почтенная фру тоненько хихикнула и потерла руки, отчего привязанного передернуло.
– Ну, начинайте, что ли. Вы заняты, так что мы будем считать. И раааааз, и дваааааа – торопиться не надо. Эй, хватит биться! И трииии! С чувством, Матильда, с полной отдачей! Все его выходки от недостатка внимания, ну так пусть почувствует, что кому-то нужен!
Националист пыхтел и пытался отвернуться, но старая рыбачка держала свою нынешнюю добычу надежно и целовала от души, взасос. Все дружно считали. Туристы, столпившиеся вокруг эшафота, аж подпрыгивали от эмоций, а я почему-то вспомнил, что был такой танк у англичан – «Матильда».
– Господин барон, может, он еще чего-то натворил? Так я же вдова, не сдадите ли его мне, для дальнейшей работы? – Разрумянившаяся дама все так же небрежно, одной рукой, держала несчастную жертву моей больной фантазии на весу, иногда потряхивая для наглядности.
– Ну, это как он себя вести будет. А пока – благодарю за помощь!
Преступник часто дышал, высунув язык, и скорчившись, круглыми глазами следил за фру, перебирая в воздухе ногами.
– Эх, только раззадорил, паршивец, честную женщину! – Рыбачка опустила его обратно на эшафот, игриво шлепнула по заду, отчего борец за свободу с визгом подпрыгнул… Да, у рабочего человека рука тяжелая, это вам не офисная планктонина, ничего тяжелее смартфона не державшая. Туристы в очередной раз зааплодировали. Ну что же, теперь завершающий штрих.
– Фру Янсен, за выполнение столь важной работы вот ваша плата. – Я вытащил из кармана гравкойн и важно протянул его женщине. Та приняла, присела в книксене и вдруг облизнулась, глядя на преступника. – Также вам разрешается в подаваемых прошениях и официальных бумагах делать к имени приставку «Воспитательница Молодых» и обращаться к моим рыцарям без церемоний. – Вспомнив о некоторых предубеждениях против исполнителей наказаний, я галантно протянул руку и помог «неумолимой палачке» спуститься со ступеньки, изобразив сдержанный поклон. Женщина еще раз легко поклонилась.
– Я бы отдал вам одежду преступника, как впрочем и полагается по обычаю, но юноша может неправильно понять. Помрет еще от испуга.
Стоявшие рядом «стражи» и два волонтера перекосились в попытке удержать суровые лица.
– Так что сегодня обойдемся без этого. И кстати, Эгельберт, любые сплетни против моих подданных будут расценены как навет на меня самого.
– Ясно, господин барон! – Старик позволил себе пошутить: – Александэр, теперь сюда хлынет поток ценителей женской красоты!
– Да? Ну тогда распорядитесь о заказе каталога секс-шопа, что-нибудь из БДСМ-экипировки. Думаю, другие умудренные годами гравштайнцы с удовольствием позаботятся о нравственности молодежи! Тем более что у нас вот этому еще тридцать дней общественных работ полагается. На благо Эскенланда. Он ведь о нем так заботился? Впрочем, разрешаю заменить на поцелуи, из расчета один день на десять лобзаний!
Тот страж, что был ближе, с мужественным закаменевшим лицом закрыл глаза, всхлипнул и сморгнул слезу. Волонтеры в голос ржали где-то за углом эшафота.
Фру Янсен уже фотографировалась в обнимку с одним из обступивших ее туристов.
Может, в самом деле отправить пацана помогать бедной вдове? Всегда подозревал, что эти националистические и религиозные заскоки происходят от избытка энергии и недостатка внимания противоположного пола, вот и посмотрели бы на результат.
Эх, если бы все проблемы решались так просто…
В голове все крутились несколько воспоминаний вчерашнего вечера.
«Какая немыслимая жестокость!
Согласна. Целоваться с таким слизняком!
Парень просто высказывал свою позицию!
И чем вы недовольны? Его даже не били!
Да, фон Гравштайн знает толк в мотивации!
Интересно, что бы он придумал для наших наци?
