по двору, слишком радостно повествуя о хозяйственных заботах. Ничего, вот сейчас выйду на стенку, там будет ветерок, прохлада… – Часть займется необходимыми работами за пределами замка… Берегитесь!
Черная тень мелькнула над головой, со скрежетом проскользила по камням двора, разворачиваясь. Я вскочил, матюкнувшись – ощутимый удар пришелся в плечо, оно сразу онемело.
– Меее!
От новой атаки я попытался отпрыгнуть, но атакующая тварь извернулась в полете, задев меня рогами.
– Беее!
– Скотина! Это моя любимая рубашка!
– Сейчас, Александэр, я позвал на помощь!
Вот еще, помощь мне против этого козла не понадобится!
Тварь фыркнула и, рванув с места, снова попыталась достать меня в прыжке, я машинально отмахнулся левой, попал, нападавший коротко вякнул и, приземлившись, попытался разорвать дистанцию. Пришлось прыгнуть на него и навалиться, прижимая к земле.
– Это что такое?! – Здоровенный черный козел под моим коленом орал и пытался вывернуться, держать приходилось крепко, животное… да какое там – Зверь весил килограммов восемьдесят и очень старался спихнуть меня.
– Простите, Александэр, забыл вас предупредить! – Старик выглядывал из-за двери, явно не веря в то, что я смогу удержать рогатого агрессора. – Вчера вечером привезли пополнение. Лучший производитель, породистый медалист!
– Медалист?! Я ему сейчас объясню его место в этом замке!
Рыча от злости на солнце, козлов, самого себя и проклятых туристов, я схватил мерзавца за рог, приподнял, не давая ему опереться копытами и вывернуться, протащил по двору и пинком загнал извивающееся в ненависти к людям животное в сарай, быстро закрыв дверь.
Изнутри сразу же раздалось зловещее меканье и чьи-то жалобные вопли, стена содрогнулась под тяжелым ударом, а потом все стихло.
Черт. Ну ничего. Волонтеров у нас теперь много, одним больше, одним меньше… Сам я туда не полезу!
Фон Шнитце, задумчиво глядящий на происходящее с крыльца, похоже, разделял мои мысли.
Туристы снова зааплодировали.
Ладно, сделаем вид, что это такой подвид корриды, специально под эскенландские реалии. Плечо холодило ветерком, любимая рубашка, теплая, в клеточку, разорвана… Зачем, ну зачем я ее надел? Теперь другую покупать, мучиться, выбирая, привыкать неделями, и она все равно будет не такой удобной!
– Ну, Александэр, не стоит так переживать. Это только козел, и ваш пинок ему не очень повредил.
От моего мрачного взгляда старика шатнуло. Он тут же откашлялся и сменил тему:
– Господин барон, вашего суда ждет задержанный.
– Что, в городе не могли найти, кому разобраться?
– Тут очень сложный вопрос. Видите ли, этот молодой человек был задержан за сомнительные высказывания и назвался вашим личным врагом.
– Когда я успел ему навредить?
– Он утверждает, что двадцать три года назад, за пять лет до его рождения. Он, видите ли, националист.
Да что ж за утро такое, то козлы, то националисты?! У них тут слет по интересам? Дружно сговорились портить мне утро?!
– Эгельберт, подробности!
Таковые были: некий парнишка, на одну восьмую эск, решил, что барон-иностранец – это оскорбление его национальных чувств. Поэтому он стал бродить по городу, раздавать листовки с призывами к свержению и доводами о необходимости немедленного восстания против меня. Гравштайнцы радовались твердым убеждениям у столь молодого человека, но ничуть не поддерживали его стремлений. Вчера, в тот момент, когда я с гостем устроили состязания по бегу на руках по крепостной стене (победил фон Виндифрош, но лишь потому, что я все время держал его за ноги, не давая упасть вниз), отважный наци решил перейти от слов к делу и решительно вышел на площадь с флагом и моей фотографией (той, где я добрый), которые и сжег под пение все той же «Победили мы».
Задержали его за нарушение пожарной безопасности, но уже в участке он заставил полицейских переоформить протокол, убедив в наличии политической составляющей. Поскольку в политику моя стража лезть не желала, то отважного, но слегка неразумного юношу сбагрили мне.
Теперь этот организм заявлял, что он – идейный борец за демократию и не пожалеет жизни, чтобы изгнать проклятого захватчика. Или чтобы обратить внимание зарубежной общественности на происходящие в городе ущемления национальных чувств.
Так-с, преступника однозначно требуется наказать, для пресечения. Но насилие – не наш метод, особенно в судебной практике. Не стоит создавать прецеденты, будем править разумно и справедливо. Вроде бы я видел решение во время вчерашней прогулки по городу.
– Эгельберт, вы хорошо знаете горожан?
Управляющий поднял вопросительно бровь и кивнул.
