Шеф, поняв, о чем я думаю, демонстративно вытянулся на досках, закинув руки за голову. Потом с превосходством посмотрел на меня, извлек из-под подушки шоколадку, не торопясь развернул и, откусив, задумчиво изрек:
– Шурик, у тебя такие добрые подданные… Береги их!
– Что ты им наплел за шоколадку?
– Рассказал пару историй из юных лет.
– Тянущих лет на двадцать по совокупности?
– Не больше пятачка. Можешь быть спокоен, про тебя ни слова.
– Это хорошо. Не придется камеру замуровывать. – Я хмыкнул и переспросил еще раз: – Ты точно на свободу не рвешься? А то давай устроим тебе побег? С драками, погоней и перестрелками?
– Знаешь, Шурик, твою инициативу надо держать на поводке. А то ты такого натворишь! – Он недовольно покосился на меня. Недовольно потому, что я никак не отреагировал на шоколадку. – Нет уж, я останусь тут сидеть, и пусть тебе будет стыдно!
– Мне?
– Ах да, откуда у Могилы стыд? – Он неожиданно замер, потом улыбнулся: – Ты иди, Саш. Я тут до вечера покемарю, в самом деле, когда еще выдастся… ну с детства мечтал же – граф Монте-Кристо, одиночная камера, несправедливо заключенный и настоящий древний замок!
– Купи себе такой же и воплощай мечты на здоровье. Можно вот так, как я, друзей по соседним камерам рассадить.
– Не, это не то, это постановка получится. А тут прямо как по-настоящему.
– Ну тогда сиди. – Сейчас я уже был не уверен, правду он говорит или нет. – Пойду дальше, у меня тут…
– Куча дел, господин барон?
– Скука у меня тут. Все дела переделаны.
– Это ты не беспокойся. – Он догрыз последний кусочек и, скомкав обертку, сунул ее обратно под подушку… как делал это с тех пор, когда я впервые встретил комсорга нашего факультета в общаге. – Заскучать не удастся.
И буркнув что-то неразборчивое, повернулся на бок, натянув одеяло на голову.
Мне сразу захотелось пнуть его в зад. С-скотина, он что-то знает, но молчит! И хрен вытащишь… хотя у меня тут пыточная рядом… впрочем, все равно не скажет.
– Эдгар, наш гость побудет здесь еще некоторое время на правах заключенного. Если он захочет уйти, вызовите ему машину.
– Да, господин барон.
Я шел по коридорам, размышляя о встрече. Нет, друзьями мы не были, слишком мы разные. Он – верхолаз, настоящий авантюрист, с головой, стальными нервами и даже без намеков на совесть, мне таким не стать. Но все-таки какая-то приязнь у нас наличествовала, готов поклясться, что и я для него был не просто доверенным работником. Это значит, что меня он сдаст только, если будет очень нужно, по мелочи пакостить не в характере Шефа. Но – отвернулся. И промолчал.
И не стал уходить.
То, чего я боялся с момента приезда в замок, нависало все отчетливее – большая, говняная, международная политика и ее брат-близнец большой бизнес. Эта парочка не признает ни жалости, ни дружбы, ни клятв – только рациональность. И мне не хотелось впускать ее в немножечко сказочный мир Гравштайна.
Но Шеф все-таки не ушел, и даже охрана его не отработала эвакуацию.
Мысли в голове вертелись все активнее, скука исчезла. Нет, маловато баронство, не тот масштаб, но… но мой старый приятель здесь, а это значит, что…
Додумать я не успел.
Яркое послеполуденное солнце ослепило на выходе из здания, я машинально зажмурился.
– Господин Могила фон Гравштайн?
– Да, это я. С кем имею честь? – Отморгавшись, я оглядел стоящего напротив пожилого мужчину. Высокий, аккуратные усы, серый костюм, шляпа. Типичный пенсионер, только газетки в кармане не хватает. Рядом с «пенсионером» переминались с ноги на ногу два незнакомых полицейских.
– Барон Эвальд фон Веллешварм, ваш сосед. Простите, что без звонка.
– Ничего, я рад каждому коллеге! Заходите, прошу. Что привело вас в мой дом?
– Я пришел объявить вам войну!
Вздохнув, я закрыл глаза и потер переносицу.
– Не подумайте, что жалуюсь, но это становится однообразным. Пойдемте выпьем?
– Я не употребляю спиртное. Вам лучше начать готовиться, потому что завтра с утра я начинаю боевые действия.
После чего «пенсионер» кивнул, прощаясь, развернулся и потопал к выходу, сопровождаемый, как я только сейчас понял, своей личной охраной.
