Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

которым (или даже на нем) устроилось пугало, явно охраняя и защищая.

– Что это за девочка? – полюбопытствовал Чарльз. Он испытующе посмотрел на Блеймира, на Труди. – Кто эта маленькая девочка?

У Труди вдруг ни с того ни с сего заколотилось сердце.

– Маленькая девочка, – повторила она слова напряженно и очень тихо. – Понятия не имею.

– Это ваша дочь, – объяснил Блеймир. Его голос прозвучал очень мягко.

– Я в жизни никогда ее не виде…

– Дорогая… – Чарльз показал пальцем на неясный силуэт в дверях, стоящий за спиной девочки на снимке.

Труди наклонилась, чтобы присмотреться получше, как вдруг лестницу сотряс удар.

На шум никто даже не повернулся, но Блеймир сказал, не отрывая взгляда от фотографии:

– Нам нужно спешить. Они идут за вашим сыном.

Труди вскинула голову:

– Кто «они»?

Блеймир развел руками, его терпение иссякало – но это было почти незаметно.

– Тролли.

Ахххххум!

– Это они, – добавил он, кивая в направлении грохота. – И еще феи – помните запах?

– Нечистот?

– Дерьма и ванили, простите за выражение. Да еще оборотни. Вся компания. Они захватили вашу дочь, а теперь идут за сыном.

Ахххххум! – опять раздался вопль, а следом за ним беспорядочный топот.

– Это они?

Блеймир кивнул.

– Феи… – повторила Труди. – Дерьмо и ваниль.

Она смотрела на Блеймира.

– Почему я так спокойна? – Она здесь, в новом доме, в их доме, где они провели от силы пару дней, и вот они оба заснули, сидя на стульях (Труди была уверена, что не ложилась в постель), а потом появился незнакомец и заявил, что у нее есть двое детей, что на них наступает армия троллей и фей, они приближаются к ним с криками и топотанием, идут неизвестно откуда и…

– Мне кажется, вам лучше уйти, – проронил Чарльз, вставая.

Труди схватила мужа за руку.

– Нет, Чарли Великий, – возразила она. Повернув к себе фотографию, она поднесла ее к его лицу, к самым глазам, ткнула пальцем на размытый силуэт в дверях. – Смотри сам. Это же я. Я смеюсь, глядя на какого-то… какого-то ребенка, которого никогда раньше не видела.

Чарльз поглядел на снимок, а потом на жену и снова на снимок. Потянувшись через стол, она выхватила еще одну фотографию из стопки. Повернула к себе и увидела ту же девочку, только здесь она была немного старше. Скрестив руки на груди, девочка изучающе смотрела на маленького мальчика, а тот явно пытался ее оттолкнуть. А на все это смотрело сверху все то же лицо: молодая женщина весело смеялась, держа в руке бокал с чем-то напоминавшим белое вино. (Боже, подумала Труди, вот бы мне сейчас этот бокал.) Все трое находились в саду в Брэмхоупе.

А еще там была тень на траве, тень человека с фотоаппаратом, который и заснял всю сцену.

– Это ты. – Труди погладила Чарльза по руке и улыбнулась ему. – Ты нас снимаешь.

Чарльз вырвал у нее фото и впился в него глазами.

– А теперь, мистер Блеймир, ответьте еще на один вопрос. – Труди махнула рукой в сторону завернутых в тряпье останков, лежащих у стены. Когда она так сделала, в окно, видимо, ворвался ветер (хотя Труди не заметила, чтобы хоть одно окно было открыто), потому что пугало, свернувшееся вокруг этих жалких останков, заерзало из стороны в сторону, точно готовясь отразить нападение. – Это мой…

Блеймир кивнул и отошел от стола.

– Они уже совсем близко, – сказал он, но обращаясь не к Труди. – Нам нужно приготовиться, Ринтаннен.

Самое большое пугало вскочило, за ним поднялись и остальные, растопырив руки, будто скривившиеся марионетки. Возможно, это было только воображение, но Труди показалось, что лица пугал посуровели – что глаза их сузились, тщедушные плечи распрямились, ноги окрепли и обрели устойчивость.

– Господи Иисусе! – только и смог вымолвить Чарльз.

Труди не хватило и на это. Она прижала ладони ко рту, стараясь скрыть внезапный восторг от того, что мир снова обретал утраченную радость, детскую радость. Да, в нем были опасности, в этом новом прекрасном мире, были и вещи, которых она не понимала… но в нем было еще и волшебство.