– И куда я попаду? – Я с опаской заглядывала в зеркало – там отражался причал, ну и я с инспектором, естественно. Обычное зеркало. Если б оно только не елозило туда-сюда.
– Да не бойся ты, – сказал мне в затылок Бондин. – Разве я бы тебя отправил туда, если б тебе что-то угрожало?
Да кто тебя знает. Ну вообще-то я почему-то думаю, что нет. Почему, интересно, я так уверена в этом человеке, которого впервые увидела всего лишь вчера вечером? То есть даже позже, в полночь…
Такие мысли пронеслись в голове, пока нога перешагивала железную оправу… Что? Перешагивала? И вот я вся – в зазеркалье! Я как Алиса!
Я оглянулась: зеркало в железной ар-дековской раме осталось позади, и в нем отражалась моя спина. А инспектора ни в зеркале, ни впереди не было – впереди? То есть на причале! Я шла к яхте, врезавшейся в причал. Ох, как у нее корму-то поцарапало. Но не сломало. Удивительно. Яхта оказалась крепче причала. Или это Орхидея чего-нибудь наколдовала?
Ох!
– Осторожнее! – Передо мной возник инспектор, в которого я, собственно, и влепилась, как наша яхта в причал.
– Ты тоже?
– Что тоже?
– В зазеркалье? – спросила я. – Ты за мной зашел?
– Никуда я не заходил. Это ты пятилась.
– Чего?
– Тебе только показалось, что ты шагнула в зеркало.
– Да? – не поверила я.
– Пока я буду демонстрировать тебе действие магической зеркальной стены, мы на свадьбу твоего жениха опоздаем. А там, – он указал рукой в сторону виллы, – уже, может, шаман начал обряд. Ну, или, – он глянул на часы, – через десять минут начнет. Если мои часы не врут.
Свадьба Миши то волновала меня, то нет. Видимо, это пофигенция еще не совсем выветрилась.
А еще у меня голова начала кружиться от созерцания магического мира. Я вспомнила про мяту. Открыла сумку, достала два листика из пакета, который подарил мне бармен, и зажевала. Серебристая дымка вокруг приобрела мятный оттенок. В горле слегка запершило от шершавых листочков, зато голова стала ясной.
– Нам магия нужна, – сказал инспектор.
– Где ее взять… – пробурчала я, досадуя, что умею слишком крепко спать.
– Ты уверена, что хочешь во что бы то ни стало воспрепятствовать этому браку? – строго спросил он, глядя мне прямо в глаза.
– Чего? – немного растерялась я от его требовательного взгляда.
А он вдруг взял и поцеловал меня. В губы. Поцеловал будто бы даже по-деловому – так мне, по крайней мере, в ошеломлении показалось – и совсем не чувственно. Но в то же время… Не робко, а будто бы привык целовать меня каждый день.
– Ты обалдел? – От растерянности я даже не влепила ему пощечину. И не оттолкнула.
А он спросил:
– Ну? Она вернулась?
– Кто? – Я даже оглянулась. О чем он вообще?
– Магия. Да щелкни ты пальцами.
Я щелкнула. Искра взорвалась на кончиках моих пальцев с таким треском, что я от испуга отскочила назад.
– Вернулась… Но… Почему… – И тут мне вспомнились слова Маргариты о поцелуе, который разморозит магию. Я спросила: – Ты что, в меня влюбился, что ли?
– Знаешь, мне еще наполовину все пофиг, и я могу наговорить много разных глупостей… – быстро сказал он. – По-моему, пора выпить отрезвляющее от пофигенции средство… – Он поставил свой саквояж на доски причала, присел перед ним на корточки, открыл и стал там копаться.
Но почему же его поцелуй вернул магию? В голове моей все перевернулось вверх дном. Бондин в меня влюбился? Этот долговязый рыжий тип, который доставал меня всю дорогу своим занудством, в меня влюблен? Не может быть! Опять, поди, какие-нибудь недоговорки в правилах игры. Типа, магия может вернуться или от любви, или от ненависти. Он же явно меня терпеть не может! Сам говорил, что вынужден тащиться на край света из-за всяких придурков.
– Может, просто должны быть сильные чувства, не важно какие, и тогда подействует… – пробормотала я.
Бондин, похоже, меня не услышал и продолжал рыться в саквояже.
Да какая разница, что ко мне испытывает этот ищейка. Добуду Мишу и больше его и не увижу.
Бондин вытащил из саквояжа маленькую прозрачную бутылочку с прозрачной жидкостью внутри. Поднялся и сказал:
– Надо выпить противоядие. Открывай рот.