– Около семи, – отозвался Дмитрий Васильевич, – нет, ближе к половине восьмого. А сейчас сколько времени?
Инспектор взглянул на часы:
– Десять минут десятого, – и спросил: – Мелисса была с вашим сыном Михаилом?
– Да, – кивнул Дмитрий Васильевич и сказал огорченно: – Они собирались улететь на ступе…
И куда можно на ступе полететь? Где же их теперь искать?
Дмитрий Васильевич рассказывал:
– Я прогуливался в роще и услышал шум на берегу. Пошел сюда, хотел их остановить, ведь это же безумие – убегать от инспекции, но едва подошел ближе, как меня стукнули заклятьем.
– Мелисса вас стукнула? – уточнил инспектор.
– Разумеется, кто же еще! – резко сказала Далия.
– Я не заметил точно, кто, – сказал Дмитрий Васильевич. – Но подозреваю, что Мелисса, увы.
Маргарита и Орхидея слушали, затаив дыхание, как и я.
Инспектор спросил:
– И вы, Далия Георгиевна, не смогли ей противостоять?
– Нет, она атаковала слишком неожиданно. – Далия закуталась плотнее в одеяло и сказала нетерпеливо: – Может, позволите нам вернуться в дом и переодеться?
– Разумеется, – сказал инспектор. – Извините, я как-то не подумал.
Он их так просто отпустит?
– Я провожу вас, – сказал Бондин.
Все трое направились к главному дому, я хотела увязаться за ними, но меня придержала за руку Маргарита Петровна, сказала тихо:
– Вика, вернись потом ко мне. Хочу кое о чем тебя спросить.
– Хорошо, – кивнула я и бегом пустилась догонять удаляющуюся по дорожке троицу.
Когда я поравнялась с ними, Бондин спрашивал:
– Беглецы упоминали о том, куда они направляются?
– Не припомню, – с сожалением ответил Дмитрий Васильевич.
– Может, какой-то намек был?
Дмитрий Васильевич отрицательно помотал головой. Потом сказал:
– Самое главное, что вы должны знать – Миша был там не по доброй воле, – и он поглядел на меня сочувственно.
– Да? И как вы это поняли? – спросил Бондин.
– Он вел себя ненормально, – сказал Дмитрий Васильевич. – Безотрывно смотрел на Мелиссу, поминутно признавался в любви, ну, вы понимаете…
– Еще как, – буркнул Бондин. И сказал уже громко: – Любовное зелье.
– Да, – кивнул Дмитрий Васильевич.
Значит, Миша и правда околдован! Значит, он не разлюбил меня и не бросил! И не влюблялся он заново в эту Крысу-Белобрысу!
– А вы, Далия Георгиевна, видели, что он околдован? – спросил Бондин. – Видели розовое облако над ним?
– Я не успела включить око, – ответила Далия. – Вероятно, он был околдован. Хотя, – она покосилась на меня, – почему бы ему не вспомнить старую, настоящую любовь? – Она сделала упор на слово «настоящую».
Да нет. Это она назло мне говорит. Миша не мог так поступить. Это я – его настоящая любовь! Я!
– Разумеется, Миша был околдован! – вскричал Дмитрий Васильевич. – Он же не дурак – сбегать от инспекции! И от невесты.
– Ты забыл, что такое страсть, – холодно возразила мужу Далия.
– Зато я знаю, что такое долг, – сухо отозвался он.
А рыжий вдруг спросил:
– Дмитрий Васильевич, а вы всегда так рано встаете?
– Да, обычно да, – немного растерянно ответил он.
– И идете прогуляться?
– Да, сначала пью кофе, потом гуляю.
– Понятно… А вы, Далия Георгиевна, тоже жаворонок?
– Когда как, – пожала плечами Далия.
Мы как раз подошли к стеклянной двери, ведущей в дом. Дмитрий Васильевич приостановился, и Далия поторопила его:
– Ну заходи уже, я совсем озябла.
