– Не они, а Мелисса! – рявкнула я.
Он только пожал плечами.
– Да куда еще они могли поехать? – истерично воскликнула я. Любая бы заистерила, если б жених торопился жениться! На другой!
– Вверх по реке, – сказал Бондин, – ты же слышала.
Мы прошли мимо двух березок, которые были на самом деле резными воротцами. Я повернула кольцо, чтобы полюбоваться еще разок. Обернулась. Воробьи предстали голубями, надпись жизнерадостно призывала влюбленных.
Когда мы вышли из ивняка, то еще издали увидели, что лодка наша, привязанная к столбику, будто взбесилась – она раскачивалась и подпрыгивала над водой.
– Я же говорила! – воскликнула Орхидея. – Хулиганы!
Она поспешила вперед, на половине спуска подобрала сухую ветку и швырнула в воду.
Лодка угомонилась.
Орхидея погрозила воде пальцем, обернулась к нам:
– Сколько раз они у меня лодку угоняли!
Мы с Бондиным спустились к воде вслед за Орхидеей.
Под лодкой вроде бы никого не было. Но ведь Орхидея говорила, что они прозрачные.
Бондин залез в суденышко и подал руку Орхидее.
– А если они еще там? И снова начнут? – тихонько проговорила я, не двигаясь с места.
– Еще чего не хватало, – отмахнулась Орхидея. – Садись, не бойся.
– А куда нам спешить? – произнес Бондин, насмешливо поглядывая на меня.
Я и не собиралась сдаваться из-за каких-то водяных. Просто я же плавать не умею. Ну да ладно, двое моих компаньонов меня, надеюсь, спасут, если водяные раскачают лодку так, что я выпаду за борт.
Я ступила в лодку и села на скамеечку рядом с Орхидеей.
– Но как мы узнаем, где Мелисса с Мишей высадились? – спросила я.
– Узнаем, – уверенно сказал инспектор. И менее уверенно пробормотал: – Я надеюсь. – Потом обратился к Орхидее: – Двинете ее до стоянки?
– Угу, – кивнула Орхидея, и лодка медленно поплыла вперед вдоль берега.
Я ничего не понимала и сказала:
– Может, нам сразу полететь на Канары?
– Я был бы рад отдохнуть, – сказал инспектор с ухмылкой, – но, возможно, они вообще сейчас у Мелиссиных родителей, испрашивают благословения.
– Не думаю, – серьезно ответила я. – Мелисса не такая уж дура, оставаться прям перед нашим носом.
– Кто знает, – отозвался он, а лодка меж тем ткнулась носом в заросли ивняка неподалеку от лестницы.
– И что мы тут потеряли? – спросила я.
Орхидея тихо проговорила:
– Поверни кольцо.
Что я и сделала.
Ничего себе. В зарослях тихо колыхались на воде штук пять огромных белоснежных деревянных ковшиков, то есть лебедей, конечно. Длинная шея, красный клюв, красивые резные крылья. И скамейка внутри.
– Интересно, на каком, – пробормотал Бондин и надел свои серебристые очки.
Орхидея тоже всматривалась в лебедей.
А я ничего не замечала. Что они высматривают?
– Вот этот, – инспектор указал на челн метрах в двух от нас.
– Да, определенно, – сказала Орхидея. – Его недавно брали.
Наша лодка, протискиваясь сквозь заросли и стукаясь боком о находящиеся рядом челны, подошла к нужной посудине и остановилась впритирку к ней.
Только теперь я заметила, что шея у этого деревянного лебедя тускло светится оранжевым светом.
– Он светится? – вопросила я.
– А как же, – отозвался Бондин. – Митрил.
– При чем тут митрил? – не поняла я.
– Чтобы прокатиться, надо кинуть митрилку вон в ту прорезь, видишь, на шее, – пояснил Бондин, – ну вроде как в игральный автомат. А митрил –
