магазин, чтобы спросить, можно ли его починить, но мастер сказал, что ему придется разрезать Ралли живот, а на это я пойти никак не мог.

– Можно мне взглянуть? – спросила Кейт. Корвин подошел, медленно шагая между выцветшими цирковыми афишами, и осторожно положил львенка ей в ладони.

– Знаешь, – сказал он, – я в тот вечер думал подарить его твоей бабушке. Но она как раз исчезла в шатре. Конечно, она могла бы сама купить себе льва, но… – Он пожал плечами. – Мне было всего двенадцать.

Кейт осторожно вертела Ралли в руках.

– Все игры на ярмарках – сплошное плутовство, – тихо произнесла она. – Так бабушка говорила. Мячи набивали опилками, а бутылки приколачивали гвоздями.

– Возможно, мне просто очень сильно хотелось заполучить этого льва. – Корвин усмехнулся. – А может, я верил, что мне по силам победить. – Он запустил руку еще в один карман, вытащил древний желтый бейсбольный мяч и перебросил его с ладони на ладонь. – Но еще вероятнее то, что я подменил мяч. Этот набит орехами.

– Чего у тебя в карманах только нет! – воскликнула Кейт.

– Трех золотых волосков дьявола и лекарства от рака. Все остальное вроде в наличии.

Кейт улыбнулась и протянула Ралли Корвину. Тот покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Я, собственно, из-за него и зашел. Он на самом деле всегда принадлежал твоей бабушке, по крайней мере, на мой взгляд. Поэтому теперь он твой.

– Спасибо, – поблагодарила Кейт и прижала к себе игрушку.

– Не за что, – ответил Корвин. Он дотронулся до полей шляпы и направился прочь.

– Выступление Черной вдовы, – проговорила ему вслед Кейт, и он остановился, – было совсем простое. Она глотала четырехдюймового тарантула и выплевывала его невредимым.

Корвин содрогнулся:

– И все?

– Ну, она и еще кое-что умела, но это было слишком серьезно для цирка. На самом деле, не надо тебе этого знать, не спрашивай.

– Ага. Вот, значит, что мне полагается за то, что я потратил свой десятицентовик на молочные бутылки вместо шоу. – Он пошел по дорожке прочь от дома, но на краю лужайки обернулся: – Значит, бабушку твою тоже звали Кейт?

Хвост Кейт дернулся.

– И бабушку, и маму. Это в нашей семье популярное имя.

Старик в последний раз приподнял шляпу:

– Желаю хорошо провести остаток Хэллоуина, мисс Кейт.

Проворно, как дикая кошка, Кейт спрыгнула с крыльца и подбежала к нему. Она сунула ему в руку десятицентовик и прошептала:

– Еще один билет на представление. – Она улыбнулась. – На этот раз, смотри, не растрать.

– Спасибо тебе, – сказал старик, крепко зажав монетку в кулаке.

– Спокойной ночи, Корвин Коршун, – попрощалась Кейт через плечо, шагая по дорожке к дому, и махнула хвостом.

– Спокойной ночи, – отозвался Корвин Коршун. Кейт легко взбежала по ступенькам, вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Старый-престарый старик еще долго не уходил. Он стоял под фонарем, глядя на поблескивающий у него на ладони десятицентовик – фиолетово-белый, когда в нем отражался фонарь над головой; голубой, когда он поворачивал его к лунному свету. А потом в монетке отразился другой свет, теплый и золотистый, которого он не видел много лет, такой свет, который бывает только от древних ламп – как раз таких, что освещали когда-то бродячий цирк. Он вскинул голову и увидел, как он мерцает в доме Кейт. Проходя мимо окна, она махнула ему – рукой и хвостом, а потом занавески закрылись, и свет погас.

Когда Корвин отвернулся, ему показалось, что где-то далеко заиграла музыка – простой мотив музыкальной шкатулки, и беззаботный, и печальный. Как раз такая мелодия, которую можно услышать к утру длинной холодной ночи, когда небо светлеет и поднимается солнце.

Он крепко зажал монетку в кулаке и засунул обе руки глубоко в карманы. «Всего десять центов, – усмехнулся он, – за такое представление». Он медленно направился домой и, шагая в ночи, напевал услышанную песенку.

Стюарт Мур провел на сцене слишком много времени, чтобы это не отразилось на его здоровье, как сказала бы Кейт – девушка с львиным хвостом. Он работал актером, осветителем, режиссером и сценаристом. Он также был корректором в юридической фирме, что не так интересно. А еще он муж и отец, что куда интереснее. Его работы опубликованы в «Палимпсесте» и «Энциклопедии раннего иудаизма».

В настоящее время он пишет докторскую диссертацию, посвященную еврейской Библии, но смысла жизни он не разгадал – во всяком случае, пока.

Примечание автора

Когда я жил в Манхэттене, я работал ночами и часто возвращался домой в ранний утренний час через

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату