И впервые в своей жизни он почувствовал себя по-настоящему злым.
Итан рассчитал время своего пути до дома так, чтобы заглянуть в ювелирный магазин, а потом зайти в агентство недвижимости Терезы как к концу ее рабочего дня. Он завернул за угол Главной; нога сзади побаливала в месте разреза.
Небо затянулось тучами, зажглись уличные фонари, стоял жгучий холод.
Вот она – стоит в полуквартале отсюда, глядя вверх, в ночь. На ней был серый шерстяной плащ свободного покроя и вязаная шапка, завязанная под подбородком – виднелось всего несколько прядей светлых волос.
Тереза пока не заметила его и пыталась вытащить ключ из замка. Безучастность ее лица что-то надломила в Итане.
Она выглядела сокрушенной.
Изношенной.
Он окликнул ее по имени.
Она оглянулась.
У Терезы была черная полоса. Он сразу это увидел. Мог побиться об заклад на деньги, что она весь день боролась со слезами. Потянувшись к жене, он обнял ее.
Они вместе пошли по тротуару.
На улице была всего горстка людей, которые запирали магазины, возвращались домой с работы.
Итан спросил, как прошел день, и она ответила:
– Прекрасно, – голосом, который подсекал значение этого слова.
Они двинулись наискосок через перекресток с Шестой улицей.
– Я не могу этого сделать, – сказала Тереза.
Теперь в ее голосе звучали слезы, горло ее сдавило от эмоций.
– Нам нужно поговорить, – сказал он.
– Я знаю.
– Но не здесь. И не так.
– Нас сейчас могут услышать?
– Если мы не будем осторожны. Говори тихо и смотри в землю. Кое-что я не рассказал тебе прошлой ночью.
– Что?
Итан обнял ее за талию, притянул ближе и проговорил:
– Погоди секундочку.
Они прошли мимо уличного фонаря на углу, в котором, как знал Итан, были спрятаны камера и микрофон.
Когда они отошли от фонаря на пятьдесят шагов, он сказал:
– Ты знала, что в твоей ноге, сзади, есть микрочип?
– Нет.
– Вот так они нас отслеживают.
– У тебя тоже есть такой чип?
– Свой я только что вынул. Временно.
– Почему?
– Объясню позже. Я хочу вытащить твой. Только тогда мы сможем по-настоящему разговаривать.
Их дом стоял недалеко от холма.
– Это будет больно? – спросила Тереза.
– Да. Мне придется сделать разрез. Мы сделаем это в кресле, которое стоит в кабинете.
– Почему именно там?
– Там в нашем доме «слепое пятно». Единственное. Камеры не могут нас там увидеть.
Ее губы сложились в еле заметную улыбку.
– Так вот почему ты всегда хотел меня в кабинете…
– Именно.
– Уверен, что сможешь это сделать?
– Думаю, да. Ты готова?
Тереза сделала глубокий вдох, потом выдохнула.
– Буду готова.
