Вернувшиеся

оказаться на дороге при такой погоде? В такое позднее время? И мне вдруг представилось, что под колесами лежит мертвый Джейкоб…

— Замолчи! — закричала Люсиль дрожащим голосом.

— Там была эта чертова собака. Чья-то сбежавшая собака. Наверное, шла по запаху и сбилась с пути из-за дождя. Дождь лил как из ведра. Однако я вылез из кабины и нашел ее — всю в крови, с переломанными ногами. Я уложил собаку в кузове, и мы повезли ее домой.

— Харольд!

— Мы занесли ее в дом, но ничем не могли ей помочь. Собака уже умирала, а ее тело еще не понимало этого. Мне пришлось взять оружие — то самое чертово оружие, которое ты держишь теперь. Я велел тебе оставаться дома, но ты не послушалась. Не знаю, почему ты решила пойти вместе со мной.

Харольд помолчал пару секунд и прочистил мокроту, собравшуюся в горле.

— Я пристрелил собаку, — сказал он. — Ты помнишь, Люсиль, как это выглядело? Я знаю, ты помнишь.

Харольд посмотрел на солдат, стоявших у ворот, — точнее, на их винтовки. Он поднял Джейкоба на руки.

Пистолет обрел новый вес в руке Люсиль. Дрожь, начавшаяся в ее плече, прошла через локоть к запястью, затем к пальцам. У нее не было другого выбора, поэтому она опустила оружие.

— Очень хорошо, — сказал полковник Уиллис. — Это правильное решение.

— Нам нужно поговорить о том, что здесь творится, — сказала Люсиль, внезапно почувствовав себя очень усталой.

— Мы с вами можем говорить на любые темы, миссис Харгрейв.

— Необходимо изменить ситуацию, — продолжила она. — Перестаньте удерживать людей в вашем лагере. Они не заслужили этого заточения.

Хотя пистолет был опущен, он по-прежнему находился в ее руке.

— Возможно, вы правы, — сказал Уиллис.

Он взглянул на своих солдат, среди которых был парень из Топики. Полковник кивнул головой, указывая ему на Люсиль. Затем он снова повернулся к ней.

— Я не собираюсь стоять здесь и притворяться, что все идет как надо. Вы создали необычную и, можно сказать, неуместную ситуацию.

— Неуместную, — эхом повторила Люсиль.

Ей всегда нравились такие слова, как уместность. Она оглянулась через плечо. За ее спиной по-прежнему покачивалась огромная толпа «вернувшихся». Они с надеждой смотрели на нее — на единственное существо, стоявшее между ними и солдатами.

— Что будет с ними? — спросила Люсиль.

Она повернулась как раз вовремя. Младший почти приблизился к ней. Он даже вытянул руку, чтобы забрать у нее оружие. Парень застыл на месте. Его пистолет был в кобуре. Ему не нравилось насилие. Как и все остальные молодые солдаты, он хотел лишь вернуться домой — живым и невредимым.

— Вы о чем, миссис Харгрейв? — спросил полковник Уиллис.

Лучи прожекторов у южных ворот создавали сияние за его спиной.

— Меня интересует, что будет с этими людьми.

Ее пальцы сжали рукоятку пистолета.

— Предполагая мое возможное сложение полномочий…

— О, черт! — презрительно сплюнув, выругался Харольд.

Он опустил Джейкоба на землю и взял мальчика за руку.

Голос Люсиль вновь обрел жесткие тона.

— Что будет с ними?

Она указала на «вернувшихся».

Младший не слышал прежде слово полномочия. У него возникло чувство, что оно было предвестником не очень хороших поступков, поэтому он отступил на шаг от вооруженной женщины.

— Стой на месте! — рявкнул полковник Уиллис.

Младший выполнил приказ.

— Вы не ответили, — сказала Люсиль, четко произнося каждое слово.

Она шагнула влево, чтобы молодой солдат, которого послали для ее разоружения, не закрывал ей обзор.

— Их арестуют и конвоируют в лагерь, — с усмешкой произнес полковник.

Он выпрямил спину и по-военному поместил руки за спину.

— Неприемлемо, — сказала Люсиль.

Ее голос стал еще тверже, чем был.

— Черт! — тихо выругался Харольд.

Джейкоб со страхом в глазах посмотрел на него. Мальчик понимал, что отец боялся за мать не меньше, чем он. Харольд взглянул на Беллами, надеясь