Камни осыпались под ногами. Цветков встал рядом с Пашей.
– Живы? – спросил Цветков.
– Живы.
– Это ты их так?
Ермолин кивнул.
– Живы, – повторил Цветков. – Андрей умер. Только что.
Ермолин поморщился.
– Жаль парня.
Цветков не ответил.
– Что
– Не спрашивай, Паша, – устало сказал Цветков. – Ты же не хочешь знать.
– Это же ты сделал? – не отставал Ермолин. – Ты ее заглушил?
Какой-то невозможный звук долетел до них, лицо у Цветкова озарилось слабой улыбкой.
– Колибри! Милая!
Он поднялся, рысцой – откуда только силы взялись – пробежался по скалам и вернулся с белой козочкой на руках.
– Смотри, Паша, живая! Сколько народу поумирало, а она живая…
Он тихо попросил:
– Отпустил бы ты меня. Скажи, пропал без вести.
– Не имею права, – сказал Ермолин. – Ты единственный оператор «Невода». Главный свидетель.
– Вон у тебя два свидетеля лежат, голубчики. А операторов новых найдете. Все время кого-то находите.
Ермолин молчал.
– Она просила форму, – сказал Цветков, поглаживая козу. Колибри косила желтым глазом, дышала часто, тревожно. – Очень хотела воплотиться. Не знаю во что – в бога, в дьявола, сверхчеловека. Это был «левиафан», Паша, если не больше. Она давно вызревала, смотрела на нас, изучала… Я дал ей форму, единственную, которую мог придумать, ничего в башке ведь не было.
– И что… это было?
– Смерть, Паша. И она умерла.
Ермолин вздохнул. Задрал голову, глянул на облака.
– Вертушки скоро будут. Спасработы начнутся. Петров приедет, носом тут все будет рыть. Совсем скоро…
Цветков понял, встал, нелепо затоптался с козой.
– И куда ты?
– В Крым пойду.
– Прямо пешком? – изумился Ермолин.
– Зря, что ли, они этот мост забабахали? – сказал Цветков. – Хоть раз пригодится.
Он перехватил Колибри и, осторожно ступая по камням, двинулся по склону горы в сторону темной зелени леса.
Денис обнимал Катю. Она прижалась к нему, провалилась в беспамятный сон сразу же, как только
Туман рассеивался, солнце пробилось сквозь облака, просунуло горячие пальцы в разбитые окна, и все вокруг засверкало алмазным блеском куда как богаче, чем тусклая груда сокровищ на полу.
Ярцев смахнул рыжий завиток с Катиного лица.
Она пошевелилась, открыла глаза. Посмотрела на него серыми глазами, словно возвращалась из далекого-далекого путешествия, и не сразу узнала.
– Я стих вспомнила, Ярцев. Из рассылки.
– Кать, ты помирать будешь – и то стихи станешь читать.
– Иди ты! А лучше сиди и слушай!
КОНЕЦ
Краткий словарь нового извода великорусского языка, соответствующего духу Великого просветления русской культуры, с указанием устаревших слов
