– Это хороший для нас расклад, – сказал я. – Имение все-таки строят для роскошной роскоши и бахвальства перед бабами и остальными к ним прилегающими. И вообще гостями. Такие загородные дворцы вовсе не для обороны.
– Но охраны зато больше, – напомнил Рундельштотт, – чем в любой крепости.
– Если не защищают стены, – согласился я, – должны защищать люди. Хорошо, у кого есть карта Ииссора и прилегающих земель?.. Так и думал. Если даже мудрый Рундельштотт не предусмотрел…
Фицрой заулыбался, лицо стало довольным, словно выиграл крупную сумму в кости.
– Что мудрость? Важнее предусмотрительность.
– Что, – спросил я с недоверием, – у тебя есть?
– У меня все есть, – ответил он хвастливо. – А чего нет, добудем. Подождите минуту.
Он метнулся к своему коню, и пока рылся в мешке, Рундельштотт буркнул:
– Удивлюсь, если еще не отметил базары и дома богатых глердов, у которых красивые жены.
– Не будем обращать внимание на мелкие человеческие слабости, – сказал я тихонько. – И то и другое у него проявление могучего инстинкта, толкающего людей к прогрессу и победе, кто бы подумал, человеческого разума. Хоть и косвенно, сильно косвенно.
Фицрой вернулся и с торжеством развернул карту во всю ширь.
– Вот!.. Это Ииссор во всей красе, а это окрестности и даже окрестности окрестностей.
– Точно все? – спросил Рундельштотт.
– А зачем все-все? – спросил Фицрой задиристо. – Если принцессу хотят временно держать тайно, пока ситуация не прояснится, то где-то вот здесь, здесь или здесь… Остальное не стоит моего высокого внимания.
Он потыкал пальцем, указывая, я обратил внимание, с каким недоумением смотрит Понсоменер, будто никогда карт не видел, зато Рундельштотт моментально сориентировался, тоже указал на пару мест:
– Вот эти отпадают. И далеко, и неудобная дорога… Эти подходят, но у дороги слишком уж… Вряд ли королю удобно, чтобы караваны проезжали прямо под его окнами.
– Согласен, – сказал я, – давайте сразу направимся к этой, что гордо именуется Темная Гладь. К ней дороги нет, но в то же время близко. А лес там не густой, конница пройдет даже галопом.
– Только не напрямую отсюда, – заметил Фицрой.
– Что случилось?
– Там Зачарованный Лес, если не сворачивать.
– Как же без него, – буркнул я, – родимого. А вон там дальше еще и Заколдованный. Хорошо, левее и на той стороне реки! А вон еще Смертельная Топь, Смоляная Бездна…
Рундельштотт сказал с неудовольствием:
– А чего в Уламрии должно быть лучше всех? У них такое же королевство, как и везде.
Я еще раз всмотрелся в карту. Все опасные места выделены особо тщательно, а вот города и деревни очерчены с некоторой небрежностью, дескать, а чего стараться, и так все знают.
– Все, идем!.. Неизвестно, там ли. Может, придется обшарить все вокруг столицы.
– А то и дальше, чем вокруг, – сказал Рундельштотт. – Я уже стар и отвык надеяться на удачу.
Фицрой сказал с обидой:
– Хороша удача!.. Две недели гнались впустую!..
Рундельштотт подумал, покачал головой.
– Теперь уже не играет роли, прибудем в полдень или вечером. А кони у нас за ночь еще не опомнились от многодневной скачки. Поедем шагом, пусть придут в себя, а мы подумаем, как и что.
От усталости я начал подремывать в седле, вот уж не думал, что когда-либо настолько привыкну, над головой все так же шумят ветви, но, как часто со мной случалось и раньше, ночное освещение делает мир совсем другим, я и раньше как будто попадал на другую планету, все незнакомое, а здесь так и вовсе незнакомое и чужое… а еще и опасное…
Страх начал наползать незаметно, я задергался, поглядывая во все стороны, но нет прежней четкости, когда почти видел нацеленную в меня стрелу или готовый к броску дротик, а сейчас страх растет непонятно, нерационально, но сердце еще колотится, дышать становится все труднее, чувствую, что хватаю воздух короткими глотками…
Понсоменер что-то спросил, но в голове шум, я даже не расслышал, вижу только, что его губы шевелятся.
– Не спать! – врезался в сознание резкий командный голос. С изумлением я узнал Рундельштотта, сонное оцепенение сразу схлынуло. Я повертел головой.
