На пристань ради такого случая сбежались все — как свободные от работы, так и занятые, такой случай пропустить нельзя. Я даже подумал, что надо объявить этот день выходным, как начало могучего флота Дронтарии.
Фицрой наблюдал с восторгом, сразу уловив различия в управлении таким большим судном, это я почти не вижу разницы, а он в восторге то и дело толкал меня кулаком в бок, орал, свистел и подбрасывал над головой шляпу.
Управленец из меня никакой, я все еще влезаю во все мелочи, Фицрой раньше меня сообразил, что занимаюсь не тем, перехватил, сказал напористо:
— Здесь все идет и без тебя!.. Такого зверя уже боятся, у людей из рук молотки на ноги падают. Дай им поработать спокойно. А мы с тобой выйдем в море и… для дома, для семьи, как ты говоришь.
Я посмотрел на него в изумлении.
— Ты что… уже созрел?
Он сделал вид, что смертельно обиделся.
— А кто с тобой захватывал вражеский флот?
— То была большая лодка, — напомнил я. — Одна.
— Зато с парусом!
— Большая лодка с парусом, — согласился я, — а это… хотя почему нет? Пару дней на отработку приемов здесь в заливе, а потом можно и в море. Тебе же не терпится когонить ободрать?
— Точно! — подтвердил он. — А чего они тут плавают! Расплавались, видите ли… Кто они такие, чтобы здесь плавать неободранно?
Я сказал без особой охоты:
— Вообще-то да, эти мерзавцы, пользуясь преимуществом в силе, нарушают конвенцию о международных водах. Хоть конвенция еще не принята и даже не написана, однако все понимают, появление кораблей другого королевства у наших берегов… это нехорошо.
Он подхватил с жаром:
— Это оскорбление!.. Это открытый и наглый вызов!..
Я кивнул.
— В общем, конвенция уже существует в виде идеи или заповеди. Неоформленная, но зудящая… И мы в рамках этой конвенции вправе принять меры. Законы против нас, но мораль — за. А божественные законы, как известно, выше человеческих, хоть короли и против.
Он ничего не понял, да и не старался, по глазам вижу, нечего зря голову всякой ерундой забивать, сказал бодро:
— Значит, выйдем пошугаем слишком наглых?
Я сказал в затруднении:
— Они плавают вдоль берега Дронтарии все-таки по закону, так что права не имеем. С другой стороны, они этот закон навязали Дронтарии, пользуясь своей силой в виде мощных армий по обе стороны ослабленного королевства…
— Значит, — сказал он, — можем чихать на эти законы!
— Можем, — согласился я, — но тайно.
— Какое же это чихание? — спросил он обиженно. — Это как плюнуть в спину. Себя унизишь больше…
— У нас уязвимое место, — сказал я, — наша бухта. Когда обоснуемся где-то на острове…
Он переспросил недоверчиво, но с загоревшимися глазами:
— Обоснуемся?… На острове?
Я сказал досадливо:
— Это я для примера. Если обоснуемся!.. Тогда можно и не скрываться, нас в море еще найти надо, это не вдоль берега шарить, как сейчас. А сейчас мы должны либо топить корабли вместе с экипажем, либо топить экипаж, а корабли приводить в нашу бухту… либо приводить их всех. Но тогда охрану придется удваивать. Нельзя, чтобы хоть один человек сбежал, добрался до Пиксии или Гарна и выдал нашу тайну.
Он задумался, долго морщил лоб, наконец просиял и сказал с облегчением:
— Придумал!
— Что?
— Давай выплывем в море, — предложил он, — ограбим кого-то, а там придумаем! На месте.
Я скривился.
— Ну ты и мудрец. Кстати, в море моряки не плавают, а ходят. А плавает там г… всякое.
Он сказал пристыженно:
— Понял. Пошел собирать команду?
— Сперва корабль, — напомнил я строго. — Он должен быть готов к выходу, а не просто!
