отчетов? Ни разу он не спросил меня, как мое здоровье или как поживает моя семья! А ведь для меня он первый мужчина, к которому я прикасалась и которого видела без обязательного галстука,…и даже костюма… и даже…
Неизвестно к чему бы еще привело меня безделье, но наконец-то вернулся Станислас.
Установив на надлежащее место его кровать, более не опоясанную бесчисленными трубками, персонал удалился. Его голова была освобождена от бинтов. Теперь можно было рассмотреть в деталях его лицо. Симпатичное, красивый профиль, густые брови, немного капризный изгиб рта, волевой подбородок смягчала романтическая ямочка.
Красавчик. К тому же блондин. Из-за травмы стрижка его была изуродована хирургическими ножницами медперсонала скорой помощи.
– Станислас, простите за вмешательство, но может быть вам нужен парикмахер? – спросила я.
– Спасибо Александра, что уделяете внимание не только работе, но и моей персоне.
Да, парикмахер мне необходим, – и поблагодарил меня за поданное зеркало.
– Я ваша помощница, Станислас, рассчитывайте на меня во всем, – скромно опустив глаза, сказала я.
Ставицкий прибыл, минута в минуту, как ему было назначено. Станислас испросил разрешения воспользоваться моим ноутбуком, и, меня весьма обходительно выставили за дверь, предварительно отобрав упаковку.
– Александра, – позвали меня через полтора часа, прежде чем я от корки до корки изучила модный журнал 'Космополитен'.
– Александра, – Игорь Александрович смотрел на меня своим 'фирменным' взглядом, – я знаю, что ты прекрасно осведомлена об ответственности за разглашение служебной и коммерческой тайны, но есть вещи, которые налагают на нас еще более серьезную ответственность… Под грифом 'секретно', это не название шпионского детектива, это реалии жизни и поскольку тебе доверяют, ты должна знать, что зачастую от тебя зависит жизнь и благополучие других людей…
'Скорей благополучие' – выделила я из его речи.
– Игорь Александрович, смею заверить вас, что я предана 'Хадраш текнолоджи', ее интересы, это мои интересы, – увязала я свою преданность с весьма понятным для всех людей резоном, что бы ни казаться совсем уж безголовой пройдохе Ставицкому.
– Я в тебя верю, – торжественно объявил Ставицкий и допустил меня до моего ноутбука.
Станислас немного помучил меня письмами, и когда пришел его стилист, я была отпущена с богом.
Дома я открыла ноутбук и прежде, чем положить пальцы на клавиатуру, подумала, нужно ли мне проявлять любопытство? Или быть умной девочкой, и не лезть в эту кашу, не зря Ставицкий предупредил меня? Руки сами потянулись к клавишам и привычно пробежались по ним.
'Нет доступа к C:/' – оповестил меня компьютер. – 'Папка была перемещена или удалена'.
Все-таки CD!
– Сегодня у вас свободный день – объявил мне Станислас, едва я вошла в палату.
Он полусидел на койке, на сломанной его ключице сестра заменяла гипс повязкой, скоро левая рука Станисласа придет в норму.
– Единственное задание, – продолжал Станислас, – встретиться с уже известной вам личностью, моим иногородним компаньоном. Вы получите от него посылку, а ему передадите вот это…
И он кивнул на прикроватный столик. На полированной поверхности лежала пластиковая карта Юнион банка. Она, блеснув галло-графической наклейкой, исчезла в кармане моего модного костюма. Станислас проследил взглядом за ее движением и сделал мне знак подойти к нему. Я подошла.
– Наклонитесь ко мне, – попросил он.
Я наклонилась, и его губы коснулись моего уха. Слегка отстранившись, он прошептал мне в пряди волос:
– Пинкод – семьдесят пять девяносто восемь. Эта информация должна быть передана ему и тут же забыта вами.
– Хорошо, – прошептала я в ответ, думая в это время, что замечательно я выбрала духи, они должны ему понравиться.
– Место встречи не меняется, время с одиннадцати утра до половины двенадцатого.
Будьте внимательны, – шептал он, – это важно. Посылку в чужие руки не отдавать.
Если встреча не состоится, карту вернете сегодня. Глаз с нее не спускать.
– Всё ясно, – сказала я, поняла, что это конец инструкции и с сожалением выпрямилась.
– До завтра, – попрощалась я со Станисласом, и направилась к двери.
– Александра, – окликнул меня он, – у вас чудесные духи.
Я была счастлива.
Я наблюдала за кассой возврата билетов из-за угла того самого павильона, откуда в прошлый раз появился компаньон Станисласа. В зоне моего наблюдения находилось несколько человек стоящих в очереди у окошка, и парочка мужчин, потрепанного вида, по всей видимости, клиенты нашей 'стюардессы'. Очередь понемногу двигалась и, когда подошел черед здоровяка в голубой тенниске, до меня донеслось:
– Эй ты, крепыш, – относилось к тощему мужичонке, обмахивающемуся билетами, нервничающему и явно торопящемуся, – не напирай!
Голос показался мне знакомым, и я стала ожидать, когда здоровяк повернется лицом.
– Я пропущу, жду приятеля, – объявил он и оглянулся по сторонам.
'Рожа!' – воскликнула про себя я, чувствуя, как мой желудок сжался и провалился куда-то в бездну моего организма. 'Ой-ой, неспроста, сначала у дома Станисласа, – вспомнила сразу я, – теперь здесь, не верю я в такие совпадения'.
'Рожа' снова повернулся к окошку, и в этот момент меня схватили за руку. Рывок был так силен, что я чуть не потеряла свои туфли. Компаньон мгновенно сунул мне в сумку близнеца в 'Спид-инфо', и протянул руку.
– Ну? – поторопил меня он.
Я вложила карту в потную ладошку и прошептала губами в его распахнутые глаза:
– Семьдесят пять девяносто восемь.
Смолк последний звук '…мь', а компаньона уже не было. Я стояла за павильоном, успокаивая себя, когда услышала истеричный женский крик. Судя по звукам, доносившимся из зала, все пассажиры бросились на несмолкающий гомон. Я вышла из своего убежища, внимательно оглядев толпящихся людей. 'Рожи' не было. Толпа, сжав меня со всех сторон, потянула к месту происшествия.
Он лежал на пыльном, затоптанном гранитном полу вокзала и его распахнутые глаза словно удивлялись красоте потолочной мозаики сталинской эпохи. Карманы его были вывернуты и сиротливо висели грязно- белыми мешочками. Рядом со стоптанными ботинками зевак я увидела пластиковую карту с логотипом Юнион банка. Подоспевшие самыми последними, работники вокзальной милиции принялись разгонять толпу, и я смогла ее поднять. Карта стала пыльной, и выдавленные на пластике цифры потер чей-то тяжелый ботинок. Второй раз за сегодняшний день карман моего костюма становился прибежищем несчастливой карты.
Всю дорогу от вокзала до больничного комплекса я смотрела в зеркало заднего вида и пыталась определить есть ли за мной слежка. Слежки не было. Я припарковала автомобиль в соседнем дворике, и пешком прошлась до приемного покоя. Войдя внутрь здания, я остановилась и, сняв с ноги туфельку, посмотрела на набойку.
Делая вид, что огорчена неисправностью, я осмотрела не только каблук, но и площадку перед крыльцом приемного отделения. Никого. На всякий случай я воспользовалась сквозным служебным проходом и уже через пять минут поднималась по лестнице на второй этаж отделения травматологии. Выглянув осторожно с лестничной клетки в коридор, я в который раз удивилась тишине и отсутствию больных и персонала в помещениях отделения. Все дышало спокойствием. Посмеявшись над своими подозрениями, я зашагала по коридору к палате Станисласа.
Станислас обедал. Заботливые руки сестры подносили ложку к его рту и после каждого приема пищи промокали губы салфеткой. Увидев меня на пороге, Станислас поблагодарил сестру за вкусный обед и
