свидетелей нет, Джеронимо под присягой не допросишь, так почему бы не опробовать машину? Если она докажет, что Билл врет, то какой смысл днями и неделями кормить его, если суда в конце концов не состоится?
Подумав немного, Уайетт пожал плечами.
– А, черт с ним… Где это ваше устройство, Нед?
– В лаборатории у Тома.
– Оно большое?
– Нет, а что?
– Я бы предпочел провести допрос в тюрьме при свидетелях. Не хватало еще, чтобы Курчавый Билл потом заявил, будто мы выбили из него признание.
– Посмотрел бы я, как ты его из меня выбиваешь, – задиристо произнес Броциус.
– Довольно смелый вызов, – с улыбкой прокомментировал Холидей.
– Принесите машину, – сказал Уайетт Бантлайну, – прямо в тюрьму. И Тома приведите. Это его изобретение, пусть он им и управляет.
– Уже бегу, – ответил Бантлайн и направился в сторону лаборатории.
Уайетт обернулся к Холидею.
– Хочешь пойти с нами?
– Ни за что не пропущу такое представление, – ответил тот.
– Морг, давай веди Броциуса в тюрьму.
Вслед за Броциусом, Холидеем и Эрпами к тюрьме потянулась колонна человек в двадцать. На месте их уже ждали Бантлайн и Эдисон.
– Где ваш прибор и как он работает? – спросил Уайетт.
– Он на столе у вас в конторе, – ответил Эдисон. – Если надо, я могу провести проверку и здесь, на улице.
– Лучше, конечно, здесь, на улице – чем если в контору набьется толпа из двадцати человек.
Изобретатель скрылся в здании и почти тут же вернулся; в руках он держал небольшую коробочку, снабженную переключателями, рычажками и парой электрических проводков. Бантлайн вынес стул, потом сбегал за небольшим столиком.
– Ладно, как оно работает? – спросил Уайетт.
– Один провод я подведу к голове подозреваемого, второй к запястью, – пояснил Эдисон, укладывая прибор на столик.
– Больно не будет? – спросил Броциус, присаживаясь на стул, на который ему указал Бантлайн.
– Нисколько, – ответил Эдисон и обернулся к Уайетту. – Когда мозг работает, в нем возникают электрические импульсы, но все зависит от того, о чем человек думает: всякий раз картина иная. Если субъект говорит правду, машина отреагирует одним образом, если лжет – активность мозга переменится, и пульс зашкалит.
– А если субъект – прирожденный лгун как, скажем, Курчавый Билл? – поинтересовался Холидей.
– Мы для начала попросим его солгать, – улыбнулся Эдисон, – чтобы увидеть отличия показаний прибора, улавливающего ложь, от реакции машины на правду.
Он потянулся с проводом к голове Броциуса.
– Точно не будет больно? – спросил тот.
– Заткнись, крутой парень, – ответил Морган и поднес к его носу дуло револьвера.
Эдисон наконец подсоединил провода.
– Итак, – сказал он, – сейчас я задам несколько вопросов, на которые вы должны ответить честно. Первый: как ваше имя?
– Курчавый Билл Броциус.
– Сколько вам лет?
– Тридцать шесть.
Эдисон пригляделся к небольшим дискам на корпусе машины.
– Хорошо, – сказал он. – Теперь я задам еще два вопроса, и вы должны солгать.
– Кем я должен теперь представиться? – спросил Броциус.
– Если я заранее скажу, вам не придется врать, и это исказит результат. Итак, кто вы?
– Авраам Линкольн.
– Сколько вам лет?
– Одиннадцать.
Эдисон снова взглянул на прибор.
– Хорошо, – снова произнес он. – Разница отлично заметна. Можем приступать к делу. Уайетт, вопросы задавать будете вы?
