зарослями, всё ещё грохотали короткие очереди и одиночные выстрелы.
Сталкеры мчались через лес на звук. Вскоре в ноздри им ударил запах палёного мяса, отчего Лич, первым выбежавший на поляну, застыл как вкопанный. Получив духоподъёмного пенделя, покатился по траве. Как раз вовремя, потому что в деревья за его спиной впечатались несколько пуль.
Вторым выбежал Медведь, присел на одно колено, прикрывая Шприца и Спрута.
Мигнула вспышка одиночного выстрела, замаячила неясная тень на холме, и сталкеры ответили из четырёх стволов. Мертвец покатился вниз, распластался у ног ошалелого Лича. А потом всё стихло.
– Монгол! – хрипло позвал Шприц.
Он уже увидел возле разворошенного костра два тела. Один из покойников лежал аккурат в тлеющем кострище.
– Тут чисто, – послышался голос татарина, – вытащите труп из костра.
Сталкеры переглянулись. Им доводилось видеть всякое, но чтобы один человек атаковал группу сектантов и играючи расправился с ними…
– Как? – только и спросил Шприц, оттаскивая подпалённого мертвеца подальше от костра.
– Мягким местом об косяк, – буркнул Хусаинов, появляясь из зарослей. – Сколько их было, когда вы на разведку выбирались?
– Пятеро, – отчеканил Спрут.
– Будем считать… Вот один, которого вы сняли. Он, зараза, меня прижал с холма. Если бы не мазал раз за разом, точно пришил бы. Вот два, – он ткнул мыском берца один из лежащих трупов. Третий у нас подгорел чуток… Четвёртый пошел посрать и встретился со мной… Ну да, всё правильно. Возле насыпи ещё один трёхсотый.
– Монгол, ты просто… – восхищённо всплеснул руками Спрут. – Ты феномен… Кроме Хема, ни один сталкер так не может…
Парня трясло от страха и адреналина, зубы стучали.
– Идёмте со мной, покажу трофей, – махнул рукой Монгол и пошел, проламываясь сквозь кустарник.
Сталкеры двинулись следом и через минуту вышли к железнодорожной насыпи высотой метров десять. Пологий склон зарос кустарником и мелкими деревцами, наверху – кажущийся игрушечным на таком расстоянии товарняк – пять или шесть вагонов. Именно здесь все молодые парни, пришедшие в Зону, перебирались через насыпь. Поднимались наверх, стараясь не попасться на глаза военному патрулю, частенько ошивающемуся в окрестностях, и лавируя между аномалиями. Там ребята проползали под вторым с конца состава вагоном – обязательно под ним, потому что под прочими всё заросло «кровавой колючкой» – растением, способным прожечь любую одежду и сильно изранить человека. Оказавшись на противоположной стороне, сталкеры спускались к заброшенной ферме и продолжали свой путь. На словах всё просто, на деле же каждую неделю кто-нибудь погибал здесь от пуль военных, от шипов «колючки» или от рук бандитов и сектантов, которые любили устраивать засады на лопоухих сталкеров.
Пленник Монгола – мужик лет сорока с лицом запойного алкаша – сидел у подножия насыпи, в траве. Руки его были стянуты за спиной автоматным ремнём. Монгол настолько хитро закрутил ремень, что бедолага не мог и пошевелиться.
– Парень лет семнадцати, – без лишних предисловий начал Монгол свой допрос, – татарин. Проходил здесь?
Сектант тупо смотрел на пленителя, ничего не говоря.
– Если не скажешь, я тебе яйца отрежу, – спокойно предупредил Монгол. – Сначала правое, потом левое.
– А если скажу?
– Тогда наоборот. Сначала левое, потом правое, – и жутко улыбнулся. – Если расскажешь, я тебя отпущу. Слово сталкера. Ну!
– Был такой, – закивал сектант, – ещё ночью мы схватили его, но он сбежал.
– Давно?!
– Да когда вы на нас напали!
Лицо Монгола вытянулось от удивления:
– И получаса не прошло?
Сектант кивнул.
– Куда он побежал?
Пленник молчал, за него ответил Шприц:
– Тут дорога одна, через насыпь.
Монгол вскочил на ноги, потеряв к пленнику всякий интерес, сдёрнул с плеча автомат и побежал вверх по склону.
– Монгол! – рявкнул Шприц так, что даже невозмутимый татарин вздрогнул.
– Ну, чё орёшь? – обернулся Хусаинов, полезший было на вершину, – Зона шума не любит.
– Мы идём с тобой, сталкер.
Хусаинов усмехнулся:
– Да что у вас за присказка такая… не сталкер я.
– Поклялся же этому, дал слово сталкера…
