– Зачем в бункере торшер?
– Чтобы ощущать себя, как дома. Задолбался я сидеть в подвале.
– Зато никакой мутант тебе башку не оттяпает.
– И то верно… Но заедает всё. Заказал тут сталкерам недавно ковёр, кресла, книги. Сижу, кофе варю – кофеварку, кстати, тоже приволокли – и книжки читаю. Знаешь такого Шарова?
Юргенс отрицательно мотнул головой.
– Сказочник феерический. Читаю его талмуд про Зону. Об аномалиях мужик вообще ни черта не знает, о мутантах слышал через десятые уши и пятый язык. Мрак, в общем. Красивая сказка. Знаешь, как твоё ползанье в грязи называется у этого писаки? «Приключение» – во как.
Сталкер фыркнул.
– Ага. Я сначала обалдел: какое, нафиг, приключение, когда каждую минуту тебя убить могут. Хочешь почитать?
Юргенс смерил торговца взглядом.
– Ладно, шучу… Проходи. Я же ёлку поставил.
– Чтобы «ощущать»? – иронично поинтересовался сталкер.
– Ага. Не наряжал, правда, ещё… – Грива прошел в просторное помещение, уставленное ящиками и тюками. Посреди комнаты, упираясь в потолок, стояла пушистая ель.
– Счётчиком Гейгера проходился по ней? – недоверчиво спросил прибалт.
– Обижаешь… Это из-за Рубежа.
– И в какую сумму тебе обошлось провезти через блокпосты ёлку?
Торговец иезуитски улыбнулся:
– А я не одну ёлку провозил. Четыре. Одну себе, а три – на блокпосты военным.
Юргенс с опаской покосился на ель, окинул взглядом захламлённое помещение с двумя креслами и ворсистым ковром в дальнем углу.
– Так сентябрь же. Не рано ёлку ставить?
– Вот тут самое интересное, – торговец словно ждал этого вопроса, – я раздобыл несколько артефактов «Морозко». Положил их в погребок, чтобы температура была минусовая, туда же ёлки, сосны. В общем, колючесть всякую. Они замёрзшие там пролежат до следующей весны, если потребуется.
– Не осыплются? – вновь подверг сомнениям доводы собеседника сталкер.
– А если и осыплются – не велика потеря. Ты чего пришел-то? Купить? Продать? За жизнь потрещать?
Юргенс молча протянул торговцу прорезиненный чехол. Намётанным глазом Грива тут же определил, что принесли ему упакованную в «шкурку» винтовку «L-85».
– Продаёшь?
– В залог хочу оставить.
– Сумма нужна такая же, как обычно?
Юргенс кивнул. Он не любил залезать в долги, а тем более закладывать свои вещи, но сейчас был экстренный случай – давний знакомец оказался в сложной ситуации, и срочно требовались деньги, которыми располагал разве что Грива.
– А может, артефакт есть? «Серп»?
– «Серпа» нет, извиняй. Других – хоть попой кушай, а «серп» разбирают махом. Редкость большая.
– Ну да, ну да… – Юргенс уложил чехол на сложенные штабелем ящики, заменявшие торговцу стол, расстегнул молнию и протянул восхищённому Гриве бельгийскую штурмовую винтовку. Практически новенькую, тщательно смазанную.
– Я ласково зову её Эля.
– Чё? – Грива озадаченно взглянул на собеседника.
– Ну, имя такое. Женское, – прибалт потупился.
– Ты «пушке» имя дал?
– Я так… Чтобы не скучно было.
Торговец не то хохотнул, не то хрюкнул:
– Скучно… В Зоне, мля, ему скучно.
– Может, срок возврата продлишь?
Грива важно прошествовал к продавленному креслу, уселся поудобнее и медленно, по слогам, протянул:
– Всё по ста-ро-му. Мне хоть Эля, хоть Юля – всё одно. Либо давай ствол и бери деньги, либо проваливай. Харитон тебе и того меньше даст.
Юргенс с полминуты помешкал, потом обречённо махнул рукой:
– Хрен с тобой, Грива. Жив буду, выкуплю.
