прочел его мысли. Теперь Томский оказался в логове Хмельницкого, а над его больной ногой колдовал уже не Корбут, а повелитель мутантов-телепатов – в своем неизменном зеленом фартуке патологоанатома и с хирургической пилой в руке.
Толик почувствовал, как зубья впиваются ему в ногу, разрезают кожу и начинают крошить кость. Боль была адской и не имела ничего общего с видениями. Дернулся и расплылся нависающий над головой потолок, а когда зрение восстановилось, Томский увидел испещренную следами босых ног мокрую глину. Пол и потолок пещеры поменялись местами из-за того, что Анатолий висел вниз головой. Левая нога его была обмотана веревкой и закреплена на толстом корне дерева. Стоявшие вокруг мутанты с интересом наблюдали за действиями своего главаря, Хмельницкого, для которого больная нога пленника стала, видимо, идеей фикс.
Профессор не торопился пускать в ход свою пилу. Он будто бы смаковал каждое мгновение, предшествующее ампутации. А в том, что Хмельницкий пытается отрезать ему ногу, Толик уже не сомневался. Времени оставалось мало. Прилившая к голове кровь вызывала звон в ушах и туманила взгляд.
– Хмельницкий, зачем тебе все это? Ты покончил с Садыковым, и я прекрасно понимаю, что он это заслужил. Вот только при чем здесь я? Разве я имею хоть какое-то отношение к вашим разборкам? Ты ведь один раз отпустил меня. Там, в машине…
Вместо ответа, профессор коснулся пальцем раны на ноге Толика и облизнул окровавленный палец.
«Отпустил. Было дело. Но поди разберись в логике сумасшедшего. Тогда Хмельницкого интересовал его главный враг – Садыков. А меня оставили на закуску как второстепенный персонаж. Переговоров не будет. Все ясно», – понял Томский, и его затопил приступ ярости. Он не в первый раз собирался продавать свою жизнь как можно дороже. И всегда судьба оказывалась к нему благосклонной. Но, похоже, не в этот раз. «Ну и хрен с ним, с сумасшедшим людоедом. Пусть делает свое дело, а я буду делать свое. Пусть не доставлю мучителю больших неприятностей, но мелкие неудобства – это уж нате вам, со всем удовольствием!» – принял решение Томский.
Улучив момент, когда Хмельницкий оказался совсем близко, Толик врезал свободной ногой ему в лицо. Положение для атаки было не самым удобным. Удар получился не ахти, и большого ущерба нанести профессору не удалось.
– А-а-ах! У-у-у-у! М-р-р-р!
Томский не мог понять, что вызвало у гипносов такую бурную реакцию. Мутанты, предпочитавшие общаться телепатически, вдруг завопили. В криках, наполнивших пещеру, слышались и удивление, и испуг.
Очертания метавшихся вокруг гипносов расплывались. Анатолию стоило большого труда сфокусировать взгляд на человеке в фартуке. Пришло время изумляться и Томскому. От полученного удара в лицо кожа профессора вдруг сползла вбок, обнажив еще один слой: другие губы, другой подбородок. Существо, имевшее, как оказалось, несколько лиц, вскинуло руку, вцепилось пальцами в складки кожи на шее и… Сорвало с себя маску!
Мутанты завопили еще сильнее. Они узнали в том, кого считали Хмельницким, одного из своих. Секрет ожившего профессора оказался прост, как кухонный табурет: самый властолюбивый из пучеглазов срезал кожу с лица мертвого Хмельницкого и напялил ее на себя, заставив всех поверить в то, что покойники могут оживать.
Сейчас разоблаченный гипнос вертел головой по сторонам, отчаянно жестикулировал, пытаясь восстановить свою подмоченную репутацию, но сделать это было не так-то просто.
– Эй вы, смотрите на него! – закричал Томский, чтобы подлить масла в огонь. – Он обманывал вас! Это маска! Всего лишь маска, недотепы глазастые!
Толик не был уверен в том, что гипносы понимали его, но решил воспользоваться суматохой. Он принялся раскачиваться на веревке. После нескольких тщетных попыток, вцепился пальцами в корень дерева, к которому был привязан. Ослабив веревку, стал распутывать узел. Сделать это было не просто. Не из-за того, что мутанты в совершенстве освоили науку вязания узлов, а потому, что веревка намокла, напитавшись сочащейся с потолка водой.
Несколько раз Толику казалось, что развязать узел без посторонней помощи не получится. Но когда рука в очередной раз соскользнула, веревка распуталась под весом тела Томского. От удара о землю Анатолий на несколько секунд отключился, но быстро пришел в себя, услышав хриплое рычание. Лжепрофессор, расталкивая собратьев, рвался к своему главному врагу. Толик тоже был не против дуэли один на один – у него скопилось много претензий к мутанту, скрывавшемуся под маской.
Несколько секунд, оставшихся до столкновения, Томский использовал для того, чтобы осмотреться. Пещера, в которой он оказался, была центром подземного города гипносов. Об этом говорили и размеры грота, и трон в глубокой нише, сооруженный из связанных веревками прутьев.
В дальнем углу Томский увидел небрежно сваленное в кучу оружие и снаряжение. Пределом его мечтаний сейчас было добраться до «калаша», но… Гипнос, размахивающий хирургической пилой, был гораздо ближе. Анатолий решил идти ва-банк. Он не собирался дать врагу шанс пустить в ход свои гипнотические способности. Томский просто ринулся на мутанта, наклонив голову. Вероятность встретиться с зубьями пилы была очень большой, но в любом случае Толик ничего не терял. И удача, наконец, повернулась к нему лицом. Скорость, развитая гипносом, в разы усилила удар, который Томский нанес головой в живот мутанту. Тот отлетел на несколько метров, по пути сбил с ног двоих соплеменников и шлепнулся в грязь, подняв тучу брызг.
Толик побежал к оружию. Теперь, когда цель была так близка, ничто не могло его остановить. Гипносы не пытались напасть, но мешали Анатолию. Пришлось пробивать себе дорогу кулаками. В конце пути Томского подвела больная нога. Он упал, но успел дотянуться до приклада «Крыса». Времени на то, чтобы встать, уже не было. Он перевернулся на спину, поднял винтовку и, почти не целясь, нажал на курок. Уверенности в том, что «Крыс» заряжен, у него
