Очень своевременно. Ты как тут оказался?
– По вашим следам шли, – ответил турбинопоклонник, бережно помогая Кальману взобраться на лестницу. – Видели, как вас в плен взяли. Но близко подходить опасались. Ждали удобного момента. А когда поняли, что обстреливать глазунов сверху вполне безопасно, включились в игру. Все просто…
Когда все выбрались из оврага и дождались турбинопоклонников, собравших внизу свои копья, Рудольф пристально посмотрел на Бориса.
– Никак вы в свою команду Черного Геймера приняли. Не ожидал, что ты обычный человек, да еще и калека. Выходит, напрасно мы тобой детишек пугали.
– Ну, положим, не такой уж я и обычный, – обиделся Борис. – А в пугала, хоть и калека, не гожусь.
– Хватит вам разборки клеить, – попросил Корнилов. – Все вы – отличные ребята. Рудольф, поможешь со своими братками нам до Жуковки добраться?
– Гм… Помог бы. Дорогу знаю. Вот только. Нехорошо там…
– Время такое. Нынче везде – не мед. Так как?
– Лады. Честно говоря, опротивело мне без дела сидеть. Вырождаемся мы, когда без дела…
– Эт точно, – вздохнул Кальман. – Если смотреть правде в глаза – уже выродились.
– Заткни хлебало!
– Сам заткни. Самогон есть? Я уже два дня, почитай, как сухой.
– Пьянчуга, – покачал головой Рудольф, протягивая родственнику флягу. – Тебе ли о вырождении рассуждать…
– Ну так как, выдвигаемся? – торопил союзников Корнилов. – Или будем ждать, когда гипносы очухаются?
– По дороге в мою берлогу заглянем, – предложил Борис. – Я хоть и Черный Геймер, но патроны имеются, оружие кой-какое, да и очками запастись не помешает.
– Ребята, можно чуток подождать? – Бронкс внимательно смотрел на дно ямы. – Я, кажись, старого знакомого увидел. Лестницу бы… Я быстро.
Рудольф кивнул своим, и те спустили в овраг веревочную лестницу. Марат спустился вниз, подошел к трупам мутантов, приподнял одного мертвеца и отодвинул в сторону.
– Вставай-вставай. Нечего шлангом прикидываться. Меня не обманешь.
Через минуту из оврага показалась голова все того же гипноса-старика. Бронкс выбрался наверх вслед за ним.
– Я так кумекаю: пленный нам сгодится.
– Зачем? – спросил Толик. – Чтобы он опять нас в ловушку привел?
– Ну, во-первых, проводник нам уже не нужен, а во-вторых… Раз уж мы возвращаемся в Жуковку, где полно мутантов, можно будет использовать нашего деда как голову Медузы-Горгоны. В случае чего, заставим его гипнотизировать, скажем… Варанов. Эй, старикан, ты как? Поможешь нам?
– Мр-р-р. – Пленный поднес руку к лицу и коснулся подбородка. – У-у-у…
– А-а-а, челюсть побаливает? – Марат подошел к старику. – Лапу убери. Сейчас мы это дело… Оп!
Раздался негромкий щелчок. Гипнос застонал, а Бронкс удовлетворенно кивнул.
– Хватит хныкать. Я тебе пасть вправил. Но заруби на своем распрекрасном носу: если опять забалуешь – покалечу.
– Ладно, Бронкс, может твоя идея и сработает, – махнул рукой Корнилов. – Следи за своим пленным. Головой за него отвечаешь.
– Кончу его, если что. – Марат позаимствовал у одного из турбинопоклонников обрывок тряпки. – А пока, на всякий случай, я ему ясны глазоньки завяжу. Ну-ну, не дергайся.
Теперь проводником многочисленного отряда стал Борис. Он повел группу в сторону от Власихи и Жуковки, в безжизненные поля, где, казалось, не было ничего, кроме чахлых деревьев да бурьяна.
По пути заботливый Телещагин срезал ножом ветку дерева. Из нее и уже бесполезного без боеприпасов «Крыса» он соорудил для Томского что-то вроде костыля. Сделано все было настолько обыденно и незаметно, что Толик, не желавший выставлять напоказ свою слабость, поблагодарил Сергея кивком головы. С костылем Толику стало идти гораздо легче, но через два часа он все равно выбился из сил и обрадовался сообщению Бориса, указавшего рукой на какие-то развалины, поросшие травой.
– А вот и моя резиденция. Объявляй привал, Корнилов. Все мы там не уместимся.
В свое жилище эмо отправился в сопровождении Корнилова, Кальмана и Рудольфа.
Узкая тропинка долго петляла между хаотично нагроможденными бетонными глыбами, прежде чем привела к лестнице, которая упиралась в деревянную, обитую ржавым металлическим листом дверь. Борис с минуту колдовал над чем-то, очень отдаленно напоминавшим замок. Потом распахнул дверь, щелкнул выключателем. Зажглись лампочки елочных гирлянд, подвешенных к потолку.
– Милости прошу, гости дорогие. Если что – не обессудьте. Берлога у меня холостяцкая.
Борис скромничал. Его берлога, бывшая когда-то подвалом дома, оказалась вполне приличным, по меркам времени, жильем. Не слишком презентабельные бетонные стены были задрапированы разномастными тканями. В дальнем углу стояло несколько автомобильных аккумуляторов,
