энергетики…
Я говорю не то, подумал он, глядя на обращенные к нему лица, все это они могут прочитать в учебниках и методичках, зачем повторять одно и то же в сотый раз? Что там говорил Саша? Расскажи им, как стал мастером. Формулы они выучат сами, без тебя.
Как передать напряжение охоты за крохотными флуктуациями плазмы, неуловимыми, как светлячки в белую ночь? Сколько нужно терпения и внимания, чтобы в их случайном движении разглядеть конфигурацию, способную выстоять в бушующем хаосе и породить устойчивую термоядерную реакцию? Сколько раз придется бросать и начинать заново… Ему вдруг пришла в голову озорная мысль. Аркадий достал из портфеля яблоко, повертел его в руках, словно примериваясь, где куснуть, и внезапно бросил в ряды. Взметнулись руки, но никто не поймал, и оно со стуком упало под парты. Студенты оборачивались с недоуменными смешками, некоторые наклонялись в поисках трофея.
Аркадий присел на стол, стоявший между доской и первым рядом. Он наконец почувствовал себя в своей тарелке.
— Что главное в ремесле мастера? — спросил Аркадий и сам же себе ответил: — Быстрая реакция.
А еще вам нужна предельная концентрация, чтобы видеть и понимать все, происходящее в плазме. Знаете, была бы моя воля, — он возбужденно соскочил со стола, забыв о больной ноге, — я вместо лекции отправил бы вас в Сибирь, поохотиться в тайге.
Раздался дружный смех.
— Нет, серьезно, вы зря смеетесь. Тому, кто принесет белку, зачет, а всех остальных — на пересдачу…
Потом Аркадий рассказал о своей первой удаче, о многолетнем эксперименте, подтвердившем эффект Горбовского-Лорана. Как собирали первый демонстрационный реактор с положительным выходом — да-да, тот самый, который обеспечивает энергией Протвино; как начал возрождаться город, едва не погибший после крушения СССР…
Звонка Аркадий не услышал: он понял, что время вышло, когда у дверей столпились студенты на следующее занятие.
— Аркадий Сергеевич! — окликнули у выхода.
Молодой человек, коротко и ровно подстриженный, аккуратно одетый — вычищенные туфли, отглаженные брюки со стрелками, белоснежные манжеты рубашки вылезают из рукавов джемпера ровно на положенную длину — подошел к нему и протянул яблоко:
— Это ваше.
Аркадий хмыкнул.
— Спасибо. Ты спас мой завтрак.
— Меня зовут Борис Крутов. Я из группы моделирования, и мне нужна ваша помощь. Когда вам удобно поговорить?
«Вот она, молодежь, — подумал Аркадий, — ему нужна моя помощь, видите ли, и он прямо об этом заявляет, не сомневаясь в моем согласии. — Он тут же устыдился своего брюзжания: — А может, это и хорошо? Наверняка выпускник лицея, по возрасту подходит. Первое поколение, выросшее в атмосфере свободного творческого поиска, когда каждый готов поделиться своей идеей, зная, что встретит дружеское участие…»
— Давайте прямо сейчас, — ответил он и ободряюще улыбнулся. — Подходит?
А все-таки я на него обижен, понял Аркадий, увидев Горбовского. Всю неделю уверял себя в обратном — оказалось, напрасно.
— Заходи, — пригласил академик. — Как здоровье?
— Спасибо, неплохо, — суше, чем хотелось, ответил Аркадий. Ему стало неловко — Горбовский, конечно, все понял.
Стол в светлой кухне был застелен газетой, на ней сушились ягоды. Хозяин подвинул газету и поставил на плиту чайник.
— Любишь шампиньоны? — спросил академик, доставая из холодильника банку. — Попробуй. Мы их выращивали в ускорителе.
— В ускорителе? Зачем?
— Деньги зарабатывали. В тоннеле отличные условия — постоянный микроклимат, нужный уровень влажности — в общем, идеальный питомник. Лучшие экземпляры росли у выхода в главный контур, уж не знаю почему. Наладили экспорт в Европу, потом и у нас распробовали. Помню, в рекордный год четверть периметра засадили. Знатный был урожай!
Академик аккуратно отрезал половину белой шляпки и отправил себе в рот.
— Замечательно! — прокомментировал он и добавил: — Ты ведь не хочешь, чтобы эти времена вернулись?
Аркадий усмехнулся.
— Я-то как раз не хочу. Если вы помните, следующая реакция была для «Чайна Энергетик». А теперь миллиардный контракт отложен. По решению ученого совета.
— А если бы ты погиб?
— Риск был всегда, и пять лет назад, и десять. Что изменилось?
— Ты остался один.
— Это не так. Кацура Нода, Томас Пешек, Люк Биссон из Парижской школы…
— Кацура не выходил на охоту уже три года, а Пешеку просто один раз повезло, и ты это знаешь. Люк способный мальчик, но он до сих пор не зажег
