— Митя. — Колымарь, багровея, выругался. — Где ты там? Нам еще до ларька лететь.
— Здесь. — Голос у поднявшегося Мити был неожиданно трезвый.
— Они тебя ударили, Митя? — всмотрелся Колымарь. — Я же щас на ближайший пост…
Он зашарил вокруг себя в поисках рации, не помня ни номера уехавшего автомобиля, ни даже марки.
Пятно какое-то маячило вроде бы, белоё.
— Не надо.
Сержант дернул дверцу и деревянно сел на заднее сиденье, заставив Колымаря торопливо отпрянуть. Смялась фольга, скакнула вниз пустая бутылка.
Черт знает что примнилось старшему сержанту.
— Митя, они… укусили тебя?
Митя усмехнулся.
Поворот головы — и на Колымаря уставились то ли два глаза, то ли две жутких голубоватых дыры.
— Нет.
— А что? — простонал Колымарь, не понимая.
Напарник вздохнул так, что старшему сержанту показалось, будто над ним смялась в «гармошку» жестяная крыша.
И ответил:
— Совестно. Совестно, Леха, господи…
Оказалось, Сурен Тимурович перед исчезновением продал завод какому-то заезжему питерцу. Высокий, полноватый, круглолицый, в сопровождении мордоворота-охранника, тот ходил по цехам, которых было всего два, и цепким взглядом обмерял площади.
До формовки труб, установки прокладок, нарезания резьбы и продувки ему не было никакого дела.
— Работайте-работайте, — говорил он оборачивающимся мужикам.
Не успевший уволиться Чемоданов видел его через два окна — заводоуправленческое и цеховое.
И успокаивающие жесты «работайте-работайте» при двигающейся челюсти видел тоже.
Вместо заводика в глазах нового хозяина уже поблескивали зеркальные стены торгового центра. Здесь ошибиться было невозможно.
Так и вышло.
Он вошел в кабинет к Чемоданову шумно, с ходу подав крепкую руку.
— Ты, значит, главбух?
— Я, — подтвердил Чемоданов.
Боль в стиснутой ладони была короткой, но запоминающейся.
— Значит, это… — Новый владелец оглянулся на вставшего в дверях охранника. — Площади у вас хорошие, а заводик, извини, полное дерьмо. Так бизнес не делается.
— А как?
— Что у тебя за еврейские подходцы? — Питерец нехорошо посмотрел на Чемоданова. — Каком кверху! Рассчитаешь всех к концу квартала, так и быть, возьму тебя к себе.
— Но люди…
— А что люди? Будут искать работу. Я не богадельня, содержать задаром не люблю. В трубах этих ваших не понимаю.
Он покопался в карманах.
На стол легла связка ключей с брелоком сигнализации, за ней мягко шлепнулся квадратик презерватива, покатилась мятая бумажка, звякнула скрепка, наконец, была извлечена упаковка мятной жвачки.
Вытряхнутая из упаковки подушечка поскакала через стол к Чемоданову.
— Бери-бери, — кивнул на подушечку новый владелец и достал себе новую. — Мне лень бухгалтера искать, а ты, мне сказали, честный.
Чемоданов отодвинулся.
— Мне нельзя.
— Брезгуешь, да? — скривился питерец. — Ладно. Можешь, значит, тоже, заявление… ну, на выход… по собственному желанию.
