Карлик был еще неловок и беспомощен — но ярость уже проснулась в нем, и желание нас уничтожить заставляло его ползти вперед, вопреки слабости и отсутствию привычки ходить при повышенном притяжении. Его вид вызвал у меня тошноту — но и придал сил поползти к столбикам. Они располагались на самом деле гораздо ближе, чем мне показалось вначале: к измененным расстояниям тоже еще предстояло привыкнуть.
Я хотел вернуться в свой мир — я вовсе не собирался оставаться в этом. Тем более, что остальные коротконогие уродцы тоже могли в любой момент заметить нас и броситься на помощь только что вылупившемуся собрату.
И вот тогда нам с Реджи пришлось бы совсем несладко…
ЛИЗ
Длинный, не выпуская из рук иглу, шел ко мне.
Я застонала еще громче.
Ничего нет хуже неотвратимости, и я была в отчаянии от того, что не могу воспрепятствовать ему делать со мной все, что ему вздумается. Боль бессилия — особая боль, но еще хуже, если она предваряет насильственную смерть. Заставлять человека ждать смерти вообще жестоко. А что говорить о ТАКОЙ смерти?!
Чепуха… Любая насильственная смерть одинаково ужасна — если только жертва получает возможность почувствовать ее неизбежность. Эта неизбежность уничтожает человека еще задолго до того, как тело примет в себя пулю или нож… Или вот такую иглу, которая потихоньку заберет из меня все мое. Если бы я хоть была уверена, что он вонзит иглу прямо в сердце, не затягивая мучения… Но насколько я знала, от Длинного нечего было ожидать даже такой милости. Скорее всего, он специально выберет такое место, чтобы причинить мне минимум повреждений и продлить агонию едва ли не до бесконечности. Я не удивлюсь даже, если у них есть разные скорости для выкачивания крови: одна, быстрая, для мертвецов, которым уже все равно, и другая — помедленней — для тех, кто еще жив и хочет жить.
Длинный повез каталку прямо к страшному прибору, и я стала считать секунды. Увы, их оставалось слишком мало… Как я хотела, чтобы он споткнулся или чтобы ему на голову что-нибудь свалилось!
Правда, ему под ноги попалась пустая бутылка из-под кислоты, но Длинный отшвырнул ее носком ботинка в сторону…
РЕДЖИ
Притяжение придавило меня к земле, как хороший груз. Я даже чуть не забыл о своем предыдущем плане: как только коснемся поверхности их планеты — быстро разворачиваться и вылезать.
Как ни странно, Майк сделал этот маневр первым.
Я понял это уже тогда, когда мне показалось вдруг, что я остался один.
Я лежал на жесткой желтоватой почве, и ко мне полз только что вылупившийся карлик. Его глаза были залеплены грязью, темная слизь покрывала все тело, но он все равно полз ко мне, приоткрывая неприятный, еще беззубый рот. Нет, какое-то подобие зубов в черном провале виднелось, но от этого его вид становился еще противней.
Я дернулся, но вся моя ловкость осталась на земле — это беспомощное на вид существо оказалось гораздо приспособленней меня. Меня начало охватывать отчаяние — хоть карлик был и слаб, я ничего не мог ему противопоставить. Я мог только думать о том, что он сейчас подползет ближе и начнет меня душить. Душить — потому что хозяева не позаботились о том, чтобы снабдить его когтями и зубами…
Я посмотрел на его мерзкие лапы, и мне стало совсем противно. Неужели ими он прикоснется к моей шее? Или его хозяева решили, что я должен умереть от одного отвращения? Вполне возможно…
— Помоги! — завопил я, стараясь повернуться к Майку, уже исчезающему в переходе между мирами.
Услышал ли он меня? Похоже, что нет…
Я подумал о том, что Майк ушел, оставив меня в плену у этого враждебного мира, и мне стало неприятно и горько. Я ведь мог не лезть за ним сюда — и никто меня в этом не упрекнул бы… Мне больше ничего не оставалось, кроме как отдаться на произвол судьбы и ждать, пока до шеи дотянутся маленькие грязные ручонки.
Я зажмурился. И тут чьи-то руки обхватили меня сзади… В глаза ударил яркий свет. Уставший Майк сидел рядом, и от нас обоих поднимался белый холодный пар…
ЛИЗ
