— В общем, вхожу я в контору Франческо, — говорит парень, — в ту, что он у Вискайи держит. Внутри — тьма кромешная. Я прикидываю, сначала самое главное — надо завещание написать, привести свои дела в порядок, все такое, верно? — Легкое гоготание толпы, но рассказчик не позволяет ему затянуться.
— Франческо говорит мне садиться, а я отвечаю, что я лучше пешком постою. Тогда он снова говорит мне сесть, и тут уже я слушаюсь, потому как прикидываю, что костер круто разгорелся, и подливать туда бензина не стоит. Может статься, я уже труп, но если я буду с ним мил, Франческо, вполне возможно, позволит мне быстро куда надо отправиться. Короче, я сажусь, и не успеваю я даже извиниться — ясное дело, я понятия не имею, чего я там такого натворил, но извиниться всегда нужно, — как Франческо мне говорит: «Хочу, чтобы ты одно задание для меня выполнил». Просто вот так, с бухты- барахты. «Задание?» — спрашиваю. А он кивает и повторяет: «Задание». Теперь я начинаю совсем жутко нервничать, но уже в хорошем плане. Наверняка он после этого задания собирается поставить меня к нужной кнопке, подключить к чему-то солидному, сделать меня известной персоной. «Все, что хотите, — говорю я. — Я к вашим услугам». Тогда Франческо встает, обнимает меня за плечи и отводит к дверце в задней части конторы, такой малюсенькой, что я даже ее сразу и не приметил. Меня начинает малость потряхивать, но я креплюсь как могу, соображая, что именно здесь я узнаю самые потаенные тайны. Здесь Франческо расскажет мне, что он знает о жизни. В общем, входим мы в крошечную комнатушку, и Франческо со значением мне кивает. Я киваю в ответ, а он вдруг ко мне спиной поворачивается. «Самому мне с этим не справиться, — говорит он. — Надеюсь, тебе удастся». Я перевожу дух, поднимаю глаза… и вижу Франческо с губкой в одной руке и с куском мыла в другой. Он стоит и один за другим спинные шипы выпускает. «Понимаешь, — говорит мне Франческо, — моя медсестра из города отлучилась, а мне надо шипы помыть. Особенно хорошенько третий протри. Очень тяжко их без посторонней помощи чистить». Вот так я и вошел в семью Франческо.
Толпа разражается смехом и аплодисментами — эту басню все уже явно слышали раньше, но, насколько я понимаю, всякий раз ею наслаждаются. В голосе рассказчика мне слышится что-то до боли знакомое, и я пододвигаюсь еще поближе, пытаясь уловить запах. Это не так просто — вонь тухлой рыбы забивает мне ноздри, затрудняя распознавание.
Тогда я присаживаюсь к стойке и жду, пока толпа рассеется. Рано или поздно я надеюсь получить если не обонятельную, то хотя бы визуальную информацию. Бармен снова начал раздавать выпивку, и я улучаю момент, чтобы ухватить себе диетическую газировку.
Но не успеваю я толком отхлебнуть свой напиток, как твердая рука опускается мне на плечо, и знакомый запах сои с корицей пробирается по моим ноздрям.
— Я тебя знаю?
Хагстрем. Я не отворачиваюсь от стойки, надеясь на то, что в тот день в казино ему недосуг было меня обнюхивать и что моего лица он тоже не вспомнит.
— Не думаю, — бормочу я и делаю глоток газировки.
— Нет, я точно тебя знаю. От тебя сигарами пахнет.
— Мало ли от кого ими пахнет.
— Ну да, и все они в Норуолке за баккару садятся.
Вот тебе и раз. Я чую, как вокруг нас скапливается толпа. Дружки Хагстрема несомненно его поддерживают. Я разворачиваюсь, стараясь сохранять сталь в глазах и неподвижность во взоре. Если пути наружу мне уже обманом себе не выторговать, быть может, мне удастся удержать их на безопасном расстоянии при помощи нескольких подходящих усмешек.
— А в чем проблема? — спрашиваю я. — Ты проиграл, я выиграл. Простая удача в картах.
Я не могу оторвать глаз ото лба Хагстрема — от сморщенного шрама, корежащего кожу у него между бровей.
— Ты за мной следишь?
— Ага, — фыркаю я. — Именно этим я и занимаюсь. Мне больше делать нечего, кроме как за тобой следить. — Хмыкнув, я разворачиваюсь на табурете и делаю еще один глоток газировки.
— Что? Ты ко мне спиной повернулся?
— Получается так, приятель.
Прежде чем я успеваю понять, что происходит, пара коллег Хагстрема уже держит меня за руки. В следующее мгновение я сдернут с табурета и брошен на посыпанный опилками пол «Морской хибары», присоединяясь к россыпи шелухи от арахиса и пролитому пиву. Ударившись о пол, я на секунду лишаюсь дыхания, поле зрения искажается, мир переворачивается с ног на голову.
Ботинок Хагстрема — темной кожи, до блеска отполированной — миг спустя опускается мне на шею, давя не на человеческое дыхательное горло, а чуть ниже, где находится слабое место диноса. Этот парень неплохо изучил анатомию.
Нажим. Не вдохнуть. Это уже интересно.
И интереснее всего — не придет ли мне на помощь бармен или еще кто-то из обслуги. Впрочем, очень скоро я понимаю, что это тот тип заведения, которое гангстеры опекают именно по той причине, что бармен и обслуга становятся слепоглухонемыми в те самые моменты, когда им следует таковыми становиться.
