по-видимому, был согласен с ней и потому не сказал ни слова. Турианец-гидропонист несколько секунд глядел на Слоан, потом задумчиво кивнул.
Вскоре остальные начали обсуждать услышанное. Как показалось Слоан, вовсе не враждебно. Скорее наоборот – вдумчиво.
Хорошо.
Эддисон оглядела собравшихся и подвела итог всему вышесказанному.
– Мы помним слова Алека Райдера, – очень вовремя вставила Фостер. – Добраться сюда – лишь половина дела.
С внезапно расширившимися глазами (Слоан догадалась, что это саларианская разновидность реакции на миг озарения) Танн щелкнул своими удлиненными пальцами.
– А теперь, – сказал он гораздо демонстративнее, чем требовалось, – можно приступать к настоящей работе!
Некоторые из присутствующих рассмеялись. Но больше всего было тех, кто уверенно закивал.
Еще лучше. Упоминание имени Райдера сработало лучше, чем Слоан могла себе представить.
– Вы все знаете круг ваших обязанностей, – сказала директор службы безопасности, стараясь перекричать поднявшийся гул одобрения. – Делайте, что необходимо, стабилизируйте работу ваших систем. Пока мы занимаемся только этой секцией станции. Остальная все равно необитаема и не имеет атмосферы.
Однопрофильные специалисты начали собираться в небольшие группки. Слоан пришлось говорить еще громче, поскольку собравшиеся начали переходить от слов к делу.
– Если вам потребуется помощь, потребуется расчистить коридор или снять покосившуюся дверь, то у Накмор Кеш есть несколько сотен строителей. Приглашайте их.
Те несколько кроганов, что окружали Кеш, испустили громоподобный и абсолютно излишний рокочущий рев, сопровождаемый выкриками одобрения.
Танна передернуло, а Слоан усмехнулась тому, что выходка кроганов не обернулась всеобщей паникой.
Ну и достаточно. Все знали свои задачи. Старшие среди них будут поддерживать порядок.
Она слезла со стола. Толпа постепенно начала рассеиваться, в помещении то здесь, то там вспыхивали разговоры.
– Удачи вам всем! – сказал Танн, переходя на крик, хотя проку от этого было мало. Его голос был легким бризом против штормового ветра. Он развернулся и также спрыгнул со стола.
Слоан предложила руку Эддисон, которая с благодарностью ухватилась за нее.
– Вот так, – пробормотала она.
Губы Слоан расплылись в недоуменной полуулыбке.
Эддисон пожала плечами.
– Что бы ни случилось с Колониальным департаментом, я отсюда никуда не уйду, – тихо, но твердо сказала она.
Может быть, слишком пессимистично. Впрочем, Слоан не могла ее ни в чем винить. Пока вопрос основания колоний откладывался на неопределенное время. Может быть, это и мучило Фостер Эддисон.
Удовлетворяла ли ее роль советника при новом директоре?
Слоан бы точно на это не согласилась. Она ободряюще пожала руку Эддисон. Женщины обернулись и увидели перед собой Танна.
– Я думаю, это был прекрасный момент, – сказал саларианец довольным тоном, словно сам все и спланировал. – Если мы сможем поддерживать это исключительной важности единодушие и в будущем, то все у нас будет в порядке.
Если перед Слоан и затеплился какой-то луч надежды, то теперь он окончательно потух.
Спендер ждал поблизости, экран его омни-инструмента уже светился, записи были сделаны.
– Что ж, – живо сказал он. – Все прошло хорошо.
Слоан толкнула его плечом.
– Найдите мне кофе, – чуть ли не прорычала она. – Тогда мы поговорим о вашем «хорошо».
Он попятился, давая ей пройти.
Глава 9
Поскольку бoльшая часть личных кают экипажа находилась под вакуумным замком, Джарун Танн обосновался в одной из исследовательских лабораторий. Саларианец сомневался, что когда-нибудь помещение будет использоваться по его прямому назначению. По крайней мере, не в ближайшем будущем.
Лаборатория располагалась близ той части наружного корпуса, где «скверна» выломала целый кусок. Танн отметил, что случайно выбранное им во время собрания словечко обрело популярность. В течение недели персонал активно использовал новый термин, а после несчастного случая, когда одно из щупалец задело корпус корабля, стало казаться (с удовольствием отмечал саларианец), что уже ничто не выбьет новоизобретенного словца из голов обитателей станции.
