Как ни странно, первое, что ей бросилось в глаза, это были те несомненные изменения, которые за последнее время произошли с ее русской кузиной Ольгой. Неловкая и нескладная, со скуластым лицом, несчастная в неудачном браке, ранее она в обществе вела себя подобно мышонку, попавшему на кошачью свадьбу. Теперь же перед Викторией сидела уверенная в своей привлекательности молодая женщина, чувствующая себя в компании морских офицеров вполне естественно и свободно. При этом взгляды, которыми Ольга обменивалась с полковником Бережным, говорили о том, что она любит и любима, и от этого испытывает тихое женское счастье. Нет, все было вполне пристойно и в рамках приличий, только вот свет счастья, горящий в больших славянских глазах Ольги, показывал, что она нашла свою половинку.
История неудачного брака кузины с герцогом Петром Ольденбургским не была для Виктории секретом. Высший свет, по крайней мере женская его половина, любил посплетничать и перемыть косточки своему ближнему и дальнему. Для себя Виктория сделала из всей этой истории лишь один вывод – она была права, когда решила, что лучше не выходить замуж, чем делать это поспешно, за первого попавшегося человека, якобы из своего круга.
Дело в том, что Тория, как ласково звали принцессу в семье, не чувствовала себя своей в кругах высшей европейской аристократии. Все потенциальные женихи казались ей людьми ограниченными, плоскими и скучными, понятными насквозь, как какая-нибудь инфузория под микроскопом.
«Действительно, лучше никак, чем так», – думала она, продолжая играть роль компаньонки при своей матери королеве Александре. А ведь ей неделю назад уже исполнилось тридцать шесть лет, что лишало ее каких-либо надежд на удачное замужество.
Закончив разглядывать кузину и придя к совершенно определенному выводу, Виктория перевела свой взгляд на ее кавалера. Полковник Бережной, сухощавый мужчина среднего роста с волевым и жестким выражением лица, выглядел настоящим воином, готовым в любой момент схватить оружие и броситься в схватку с врагом. При этом полковник, несмотря на свой небольшой чин, был непрост, ох как непрост…
Сердечный друг кузины Ольги был умен и не был похож на солдафона. Встретившись с ним взглядом, Виктория почувствовала, как по ее спине пробежала дрожь. Прибыв в Петербург, он, несомненно, займет достойное место рядом с русским императором, причем не в силу протекции, оказанной ему Ольгой, а в силу своих человеческих качеств и духовного сродства с новым русским императором. Один такой советник у него уже был. Сэр Алекс Тамбовцефф, создатель ужасной тайной полиции, железной рукой вылавливающий террористов, революционеров, фрондеров из высшего света и иностранных шпионов, по большей части британских.
Закончив разглядывать полковника Бережного, английская принцесса перевела свой взгляд на адмирала Ларионова, ибо все остальные за этим столом, за исключением кузины Ольги и ее кавалера, несомненно были статистами.
Адмирал внешне напоминал мудрого и поседевшего в многочисленных схватках русского медведя – такой же массивный, основательный и обманчиво добродушный. Адмирал Ларионов, с точки зрения Виктории, безусловно, был умен и обладал широким кругозором. В нем было нечто, напоминающее о том, что он, как и полковник Бережной, пришел из другого мира и оценивал людей по каким-то своим, никому не ведомым правилам. И этим он и заинтересовал принцессу, которая тоже ощущала свою чуждость миру, в котором она жила.
О том, откуда явилась в Желтом море его эскадра и что за люди на ней служили, говорили и писали разное. Чаще всего это была откровенная чушь, но именно написанная в газетах белиберда вызывала в Виктории страстное желание самостоятельно разобраться в этом вопросе. А вдруг именно эти люди, что бы там ни писали в газетах, были, как говорил Киплинг, с нею «одной крови».
Кроме всего прочего, адмирал Ларионов был одним из тех людей, после общения с которыми ее русский кузен Майкл за короткое время изменился буквально до неузнаваемости. И эти его изменения тоже вызывали в ней приступ жуткого любопытства. Наверное, ей будет лучше по-своему, по-женски, попробовать осторожно расспросить обо всем кузину Ольгу, которая была рядом с полковником Бережным и адмиралом Ларионовым почти четыре месяца, и не может не быть в курсе каких-то особых пикантных подробностей, связанных с эскадрой и тем превращением, какое претерпел ее родной братец.
Виктория тяжело вздохнула. Ореол Великой Тайны, который присутствовал сейчас здесь, за этим столом, был для дома Саксен-Кобург-Готских вопросом жизни и смерти. Из милого неуклюжего мальчика Мишкина, которого она помнила по встречам в доме ее бабки, королевы Виктории, старший брат которого, убитый злодеями русский император Николай, тайно ухаживал за ней, после восшествия на трон превратился в копию своего сурового отца, императора Александра III. Она была в шоке, когда узнала, что убийство милого кузена Ники было совершено по наущению правительства Великобритании и за это было заплачено английскими деньгами.
– Папа?, – возмущенно заявила она отцу, шокированному не менее ее, – твои министры, несомненно, окончательно сошли с ума! Ведь так может дойти черт знает до чего! Бомбами могут начать кидаться не только русские террористы, но и наши доморощенные ирландские фении. Если такое войдет в моду по принципу «око за око и зуб за зуб», то и нашей семье тоже несдобровать. Кузен Майкл прямо заявил, что он доберется до убийц своего брата и снесет им головы. И, между прочим, это могут быть наши головы, а не чьи-либо еще.
Тогда король только пожал плечами, мол, у них в Британии монархия не абсолютная, а конституционная, и он тоже мало что может сделать с дорвавшимися до власти политиканами, не умеющими вовремя остановиться. И что его – короля Эдуарда VII – даже никто не подумал поставить в известность о планирующейся акции. Теперь же вопрос с отставкой этих болванов придется решать келейно, надеясь лишь на то, что в Петербурге придут к выводу о непричастности его, короля Берти, ко всему этому безобразию, и обрушат свой гнев на истинных виновников.
Но келейно сей вопрос решить не получилось – после Формозского инцидента правительство Великобритании вынуждено было уйти в отставку, а королевская семья получила еще одну головную боль.
