улицу.
— Что это за выходки, молодой человек? — с академической сдержанностью поинтересовался он. — Вам известно, который час?
— О! Тестёк! — обрадовался Юрий. — Давай! Давай выпьем, тестёк.
— Послушайте…
— Чё-ё? Если у тебя нет, мы с собой принесли. Не парься, тестёк.
Компания довольно лыбилась, однако в тоне происходящего сквозило что-то странное, словно всем этим людям долгое время приходилось сдерживать себя, а теперь что-то изменилось и такая необходимость стала отпадать.
— Не выставляйте себя дураком, Юрий, — попросил Павел Прокофьевич. — И ступайте лучше проспитесь.
— Не-а, только с твоей дочерью! Папа.
— Перестаньте пороть чушь, за которую вам потом будет стыдно, — возмутился старый учёный. — И никакой я вам не «папа».
— Я присылал сватов.
— И что ж, получили ответ?
— Так жду-у… Ждём-с. Папа, лучше б выпил с зятьком, для своего же блага.
— И вы полагаете, что подобное поведение поможет с положительным ответом?
— Па-па. — Теперь Юрий усмехнулся, возможно, чуть более злобно, чем позволил бы себе на трезвую голову. — А вы с дочурой считаете, что кто-то на свете поможет вам отказать? Мне?! Вы, э-э… Ладно, тестёк, я ведь пока хочу по-хорошему. Мы просто идём на танцы. А осенью по-любому сыграем свадьбу. Я приглашение, между прочим, писал собстве-на-нэ… р-ручно… Давай, давай зови дочь, тестёк.
И невзирая на приоткрытую дверь, Юрий принялся молотить в косяк.
— Ева! Ну-ка немедленно спускайся, Ева! Танцы в самом разгаре. Пора тебе в нормальное общество. Нечего прятаться от людей.
— Не-е. Не выйдет. Чураются нас, — подначила Юрия одна из девиц.
— А жена обязана следовать за мужем, — поддержала её подруга и икнула, подняв к небу указательный палец, словно делясь великим откровением, повторила: — Следовать
— Будущим… — внёс свою лепту собутыльник, которого, видимо, всерьёз волновали проблемы времени.
— Ниже их достоинства будем, — произнесла первая девица. — Рожей не вышли!
— Молодые люди, если вы сейчас же не покинете мой дом, — запротестовал Щедрин, — боюсь, у вас завтра будут серьёзные неприятности…
— Не, папа, — протянул Юрий, — боюсь, ты не понимаешь. Мышей больше не ловишь, старичок. Неприятности будут у тебя. Не хочешь по-хорошему — не надо. — Он угрожающе шагнул к Щедрину. — А ну, зови дочь, старый пердун! Не заставляй меня применять силу.
— Боюсь, неприятностей им завтра так и так не избежать, — послышался из-за спины Щедрина весёлый голос. — Их головы, или что там у них вместо, завтра треснут с похмелья.
Кто-то бесшумный появился за плечом Щедрина, словно вырос из-под земли. Юрий всмотрелся в лицо в отблесках света масляного фонаря, и его самодовольная улыбка поблекла.
— Тихон? — смущённо пролепетал Юрий.
— Точно, Тихон, — прошептал кто-то, когда гид отворил щеколду и шагнул на улицу.
Компания тут же испуганно попятилась. Юрий остался в одиночестве, всю спесь с него как рукой стёрло. Однако пьяная гордыня всё еще не позволяла ему поступить благоразумно.
— Послушайте совета, — предложил Тихон, — ступайте своей дорогой.
Юрий стоял, затравленно озираясь. Наконец он решился и выпалил:
— Я сын главы водной полиции. И если отец…
— Нет, — хладнокровно усмехнулся Тихон. — Ты кучка пьяного дерьма. А я глава ордена гидов, и этот дом находится под моей охраной.
— Но…
— И если вы ещё хоть раз заявитесь сюда подобным образом, то самое мягкое, что я вам обещаю, — Тихон говорил спокойным ровным голосом, словно делал приятное сообщение, — это увечья до конца жизни. И то только из уважения к вашему батюшке.
— Батюшке? Но… просто отец знает… Я присылал сватов. Это вообще он, со свадьбой… — Юрий замолчал, словно сболтнул лишнего, хотя происходящее ни для кого не было секретом.
— Хорошо, — кивнул Тихон. — А теперь вон отсюда. И право, не заставляйте меня применять силу. Хорошие новости здесь для вас закончены.
Когда они ушли, Павел Прокофьевич озадаченно посмотрел на своего гостя:
— Вернёмся к чаю?
— Разумеется, — беззаботно откликнулся тот.
