глаза смотрели испытующе, и в них тихой рябью плескалось предупреждение.
«Доверься Хардову. Даже когда всё будет твердить об обратном. Его выбор непрост и ноша тяжела. Он думает, что почти утратил надежду, но это не так».
Фёдор облизал губы. Его зрачки расширились. Дотронулся до виска и глухо проговорил:
— Ты что-то сделала со мной. — Он кивнул. — Я слышал тебя, — и ещё раз коснулся головы, — вот тут.
Сестра не утратила улыбки, когда произнесла вслух:
— Я знаю. Не пугайся. Здесь это не страшно.
Фёдор захлопал глазами, а Сестра пояснила:
— Твой гид об этом не знает, но… Мёртвый свет коснулся не только Мунира. И не только рулевого. — Она чуть склонила голову и добавила: — Он видел и тебя.
Какой-то холодный ветерок прошелестел по шатру, серой тенью омрачив лицо Сестры, и словно бы на мгновение сделалось темнее.
— Мёртвый свет? — Фёдор вдруг обнаружил, что с трудом ворочает языком, произнося эту фразу. — Ты говоришь о… Втором?
Но вот складка на лбу Сестры выровнялась, а от глаз снова разбежались весёлые морщинки.
— Надеюсь, что всё позади, — мягко улыбнулась она. И Фёдор опять услышал её безмолвное: «Я постараюсь, чтобы частичка этого места пребывала с тобой.
Это мой дар тебе. Мой крохотный дар».
Юноша чуть дёрнул головой, но Сестра тут же заговорила успокаивающе:
— Он будет с тобой не всегда. И не везде. Но когда очень понадобится, позови что есть сил. Я постараюсь помочь.
Фёдор, всё ещё справляясь с изумлением, наконец захлопнул рот. Попытался прокашляться:
— Я теперь смогу читать мысли?
— Конечно, нет, — рассмеялась Сестра. — Только если это будет предназначено тебе. Мысли… Скорее, я оставлю маленькую дорожку, открытую дверцу, по которой постараюсь прийти или послать весточку, когда… Я почувствую, когда станет необходимо.
Она замолчала. А потом Фёдор снова услышал то, что принял за чтение мыслей: «Очень многое меняется. Искорка мёртвого света может дать разные всходы. Это пугает, но и оставляет надежду».
— Я не понимаю, — прошептал Федор. Он вдруг почувствовал, как руки стягивает гусиная кожа.
Сестра какое-то время молча смотрела на него и произнесла:
— Обычно я не вмешиваюсь в дела мужчин. Но ты очень необычный. Правда, особенный. Чего-то и я не могу понять. Пусть дверца будет приоткрытой. А пока доверься Хардову. Возможно, тебе предстоит испытать его гнев и даже ненависть, а может, что и похуже, и вот тогда доверься своему сердцу. Большего я не скажу. А многое сокрыто и для меня.
— Слова твои туманны, прекрасная хозяйка, от них становится как-то не по себе, — глухо признался Фёдор.
— Знаю. Но они тебе в помощь. И очень скоро ты это поймёшь.
Сестра вдруг взяла юношу за руку, приблизила к нему лицо и посмотрела прямо в глаза, а может, ещё глубже. Потому что перед мысленным взором Фёдора мелькнули залитые солнцем тростники на Волге, лодка. И в ней они с батей… Это было его самое раннее воспоминание: Фёдору пять лет, скупая улыбка отца, радостный смех ребёнка, шелест тростника, рассекаемого лодкой… И от этой картинки по телу Фёдора разлилось ощущение надёжной защиты и покоя. «Они тебе в помощь. Как и мой маленький дар, — услышал Фёдор. — Постарайся правильно этим воспользоваться».
— Не знаю, что и сказать, — прошептал юноша. — Мне…
Но Сестра уже отстранилась от него, и Фёдор смог закончить более или менее ровным голосом:
— Мне не хватает слов… Спасибо. Спасибо тебе, хозяйка.
В первый раз улыбка, появившаяся на губах Сестры, выглядела чуть печальной.
— Не благодари, — возразила она. — Подобные дары не делают счастливыми. Но, возможно, помогут в несчастье. Как и то, что я собираюсь тебе дать.
Она протянула руку, и Фёдору показалось, что в раскрытой ладони он увидел нежную белую лилию, такую же, как в их первую встречу Сестра подарила капитану Кальяну. Но нет, это оказался совсем небольшой мешочек с вышитым инициалом «С».
— Не вскрывай его до поры. То, что внутри, пока чисто. Не загрязнено действием. Пусть так остаётся как можно дольше.
— До поры? О какой поре ты говоришь, хозяйка?
— Возможно, что тебе и не понадобится вовсе, — произнесла Сестра, задумчиво глядя на Фёдора. И опять он почувствовал, что какую-то часть её мыслефразы словно стёрли ластиком. — Знаешь-ка что, лучше пока забудь о нём, — посоветовала она, протягивая Фёдору мешочек. — Держи. Брось его в карман и забудь. Он не потеряется. Но когда в нём возникнет нужда, твои пальцы сами отыщут его. А теперь идём, Тео, лодка ждёт только тебя.
Фёдор вскинул на неё взгляд, а Сестра кивнула:
