Оратор усилил голос и, как всадник вверху, показал рукой на набережную:
— Кинулась, как сейчас в 2075 году, злобно толкая на берег ледяные чудовища. Так оживает грозное предупреждение преступно казненного полвека назад Владя Иля, чье столетие мы собрались здесь отметить!
«Так вот что будет полвека спустя!..» — подумал Муромцев и поежился, кутаясь в свою мантию. Кошмар продолжался. Бородатый оратор будил совесть генерала:
— Владь Иль еще тогда предупреждал человечество о неизбежности второго всемирного потопа. Виной тому будет «парниковый эффект» от скопившейся в верхних слоях атмосферы углекислоты. Она покроет планету пеленой, пропускающей свет, но задерживающей теплоту. И она перегреет планету. Из–за таяния полярных льдов поднимется уровень океанов. Достаточным окажется шторма в море, чтобы волны перемахнули через ограждающую город дамбу, сооруженную еще в XX веке. Люди не внимали Илю и даже отделались от него, чтоб получить сиюминутную выгоду, торгуя топливом и сжигая его, разъезжая в автомобилях, не только отравляя воздух городов, но и создавая губительную пелену вокруг планеты!
Муромцеву казалось, что в том обвиняют его, хотел бежать прочь, но оцепенение сна приковывало его к месту. В помутневшем сознании смешивались слова оратора с защитной речью обвиняемого Ильина, боровшегося не только за свою жизнь, но и за все человечество.
Муромцев увидел, что поднятые половодьем льдины подползли к людям, собравшимся у Медного всадника. И толпа растаяла.
Генерал точно не знал, как оказался со своим спутником среди бегущих от воды по Невскому проспекту горожан.
Рядом с ними шел бородатый оратор с длинными волосами.
— Простите великодушно, — обратился он к ним. — Я вижу, вы как будто иностранцы и пришли на митинг памяти Владя Иля. Я его внук, поэт, тоже Владь Иль в его честь. Не сочтете ли возможным пойти со мной в квартиру моего отца, адмирала, родного племянника Иля.
— Благодарствуйте сердечно. Мы принимаем приглашенье, — за себя и за Муромцева ответил старец. — Мы действительно издалека. Я — историк Наза Вец, а Муромцев, он генерал.
— Генерал и ученый! — воскликнул поэт. — Так это как раз те слушатели, которым мне так хотелось прочесть свои стишки про генералов Куликовского, Тихомирова, Лебедя из восьмидесятилетней истории. Хоть отвлеку вас от вокруг происходящего.
— Мы охотно выслушаем вас, — заверил старец.
Поэт, придерживая рукой шляпу, начал:
