– На… – недовольно буркнул Чикатило, вытаскивая из кармана две смятые купюры достоинством в десять рублей, и, бросив деньги на стойку, добавил:
– Жмот хренов.
– А с вами по-другому никак, – ухмыльнулся торговец, ловко перехватив деньги.
– Пошел ты…
Сталкер отлип от стойки, вновь принявшись осматриваться в надежде присесть с кем-то из знакомых. Вскоре его старания были вознаграждены. В углу, сдвинув вместе два столика, шумно отдыхала большая компания из троих оплотовцев, двоих охотников и пятерых вольных бродяг. Узнав в сталкерах знакомую троицу, частенько захаживавшую к Шекелю, Чика сгреб только что полученный от хозяина бара стакан с выпивкой и направился к компании.
– Здорово, дядьки, – сдержанно поприветствовал выпивающих Володя. – По какому поводу бухаем?
– О, Чикатило, – обернулся к нему один из сталкеров, – какими судьбами?
– Я первый спросил, – пошутил Чика.
– А, так… – махнул рукой худой как жердь сталкер. – Заработок пропиваем. А ты?
– Да, вот… ищу, где кости бросить.
– Давай к нам. Потеснимся, мужики.
– Никоненко, Смирнитский! – рявкнул Киценко. – Проводите Данилова в штаб. И смотрите мне, чмыри недоделанные… если что – я вас быстро в жмурики запишу. Усекли?!
Двое новичков, нервно топтавшиеся возле Данилова, промычали нечто нечленораздельное и шустро засобирались.
– Без обид, – сержант хлопнул по плечу оплотовца.
– Хорошо, – ответил тот.
И уверенно зашагал в направление штаба и, с трудом сдерживая рвущуюся наружу злобу пополам с обидой.
«Это я сюда для этого шел? – подумал Стас, постепенно распаляясь. – Красавцы… Думал, помощи попрошу, совета. Куда там… Все как всегда. И тут то же самое».
Будучи прямолинейным человеком, он не любил недомолвок, предпочитая сразу расставлять точки над «i». С одной стороны, Стас был согласен с решением Верещагина, но с другой… с другой, его грызла обида, что ему не верят и считают непонятно кем – то ли предателем, то ли трусом.
«Ничего, разберемся. Так просто меня в мрази не запишешь».
С этими мыслями Данилов не заметил, как оказался возле входа в штаб.
Охраны, сплошь ветераны, вытаращились на Данилова так, словно они только что увидели привидение. Кто-то с сочувствием, кто-то с удивлением пополам с недоверием, но его так и не остановили: то ли не решались, то ли часовые получили от командира соответствующие инструкции.
Машинально кивнув знакомым на входе, оплотовец спустился по лестнице вниз. Пройдя до конца коридора, остановился у знакомой двери. Один из конвоиров робко постучал и, не дожидаясь ответа, вошел, замерев в проходе:
– Разрешите, товарищ полковник?
Полковник Верещагин стоял спиной к входу, внимательно рассматривая усеянную отметками и условными символами карту Зоны. Услышав вопрос, глава клана повернулся, сосредоточив взгляд на вошедших. Будучи человеком далеко не робкого десятка, Данилов всегда начинал тушеваться перед этим взглядом умных серых глаз. И хотя Верещагин был старше его всего на десять с небольшим лет, выглядел полковник, как минимум, на пятьдесят. Нелегкий труд по созданию и удержанию в руках большого клана, тяжкое бремя власти и ответственности, непосильным грузом давившие на плечи этого умного волевого человека, сделали свое дело.
Увидев в числе вошедших Стаса, глава клана кивнул головой, увенчанной шапкой густых, обильно тронутых сединой волос:
– Входите!
– Товарищ полковник, рядовой Данилов по вашему приказанию доставлен.
– Свободны… – скомандовал Верещагин двум конвоирам, не отрывая взгляда от Стаса.
Те взяли под козырек и поспешно ретировались.
Заложив руки за спину, полковник медленно подошел к неподвижно стоявшему Данилову и остановился напротив, продолжая неотрывно смотреть ему в глаза.
– Пришел? – коротко спросил глава клана.
– Пришел, – в тон ответил Стас.
Несколько минут оба продолжали играть в молчанку, пока Верещагину наконец не надоело:
– Присядь пока…
Стас молча сел на предложенный стул и вопросительно посмотрел на командира:
