– Ладно, – сказал человек. – Так хорошо.
Рыжий посмотрел на Пастора – тот наклонил голову и смотрел на ступеньки, которые вели с помоста вниз. Рыжий взглянул на Цезаря, скривился, посылая другим обезьянам презрительную ухмылку, и пошел вниз по ступенькам. Задержавшись, Пастор проследил за Рыжим и робко подошел к Цезарю. Оглянулся, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, и приглушил голос.
– Слушай, я твой должник, – сказал солдат, – так что давай я все тебе объясню, ладно? Я думаю, он тебя уважает, это точно… вот почему ты еще живой. Но поверь мне, он может сделать еще хуже, чем это. Я видел это своими глазами.
Испуганное выражение его глаз намекало на ужасы, случившиеся в прошлом. Он приглушил голос до шепота.
«Ты не должен злить этого человека. Понял? Так что лучше… Поумерь свой пыл», – показал он жестами.
Нервно оглядываясь, Пастор спустился вниз по ступенькам, оставив Цезаря на помосте одного. От предупреждения молодого солдата Цезарю стало еще страшнее за своих обезьян. Уж если люди боялись того, что мог сделать Полковник, что могло ожидать обезьян?
Уже несколько часов Цезарь висел на кресте, и только боль, голод, жажда и отчаяние составляли ему компанию. Его губы пересохли и потрескались, рубцы на спине болезненно терлись о деревянные перекладины, так что расслабиться было невозможно. Веревки натерли запястья и лодыжки. Холодный ветер пронизывал до костей. Опустилась ночь, и стало ужасно холодно. Громко кашлянув, заработал дизель-генератор. Резкий свет прожекторов ударил Цезарю в глаза.
Отвернувшись от яркого света, он внезапно заметил шумную компанию, направлявшуюся в его сторону с дальнего конца лагеря, оттуда, где находились горы. Заинтересовавшись этим галдежом, он увидел большую группу солдат, тащивших к стене тяжелое вооружение, как раз туда, где работали обезьяны. Реактивные снаряды, пусковые установки и прочая тяжелая артиллерия – этого было достаточно, чтобы уничтожить всех взятых в плен. При виде этой картины Цезарь вздрогнул, несмотря на то что силы почти оставили его. Попытался разорвать связывавшие его веревки.
Что это было такое? Неужели Полковник решил закончить свою войну с обезьянами раз и навсегда?
Обезьяны тоже насторожились, заметив приближение тяжелого оружия. Скованные цепями и невооруженные, они вряд ли смогли бы противостоять солдатам с их тяжелой артиллерией. Потом появились другие группы солдат, которые стали затаскивать на сторожевые башни станковые пулеметы М2 и устанавливать их на стальные треноги. Эти люди передвигались и действовали с осторожностью, опасаясь того, что их мощные пулеметы могли попасть в руки обезьян. Цезарь испугался, что сейчас он увидит кровопролитие.
«Наверное, Полковник хочет, – подумал он, – чтобы я увидел, как моих обезьян будут убивать у меня на глазах».
Потом он увидел нечто странное.
Вся артиллерия была направлена наружу, в сторону, противоположную лагерю.
Если не в обезьян, то в кого? Успокоенный тем, что оружие размещалось для защиты каньона, а не для того, чтобы убивать обезьян, Цезарь растерялся. Для чего нужны были эта артиллерия и эта стена? Может быть, для…
Его размышления прервали чьи-то шаги. Цезарь перестал смотреть на солдат с их приготовлениями и увидел Рыжего, поднимавшегося на помост по ведущим вверх ступенькам. В руке он сжимал мачете. Самодовольно-мстительное выражение его лица не обещало ничего хорошего, включая помилование.
Интересно, Рыжий хотел отомстить сам или выполнял приказ Полковника?
Ожидая самого худшего, Цезарь поднял взгляд на сторожевую башню Полковника и увидел в окне его силуэт. Полковник смотрел вниз, на помост. Цезарь вспомнил, как походя этот человек всего несколько часов назад застрелил Перси, а еще раньше – семью Цезаря.
«Пришла моя очередь, – догадался Цезарь. – Что ему еще одна мертвая обезьяна?»
Он оглянулся на Рыжего, приняв решение взглянуть в глаза своему палачу. Рыжий остановился прямо перед ним, явно наслаждаясь моментом. Мачете в его руках был достаточно острым, чтобы отомстить за Кобу, но Цезарь не собирался поддаваться страху. Он посмотрел Рыжему прямо в глаза и хрипло заговорил.
– Что тебе обещал Полковник? Ты правда думаешь, что он оставит тебя в живых после того, как всех нас не станет?
Рыжий ощетинился. Злобно посмотрел на своего бывшего вожака.
– Не важно, что ты сделаешь, – продолжал Цезарь, – но ты никогда не будешь одним из них, – он насмешливо хмыкнул. – Они тебя ослом называют, хотя ты – обезьяна.
Усмехнувшись, Рыжий поднял мачете вверх и провел пальцем по лезвию, проверяя его остроту. Его лицо исказила гримаса отвращения.
– Коба был прав, – прохрипел он. – Ты думаешь, что ты лучше… остальных обезьян. Посмотри на себя сейчас, – он оскалился. – Ты – никто.
Он в ярости взмахнул мачете у себя над головой. Цезарь приготовился к последнему удару. Лезвие опустилось вниз и врезалось в деревянную перекладину в нескольких сантиметрах от запястья Цезаря. Оно перерезало веревку, высвободив руку Цезаря. Он удивленно посмотрел на Рыжего.
– Поковник… хочет тебя видеть, – сказал горилла.
Цезарь посмотрел на сторожевую башню, с которой Полковник, сцепив руки за спиной, все еще смотрел на него. Может быть, он ожидал, что Цезарь будет молить о пощаде? Был ли он доволен или разочарован тем, что Цезарь ни о чем его не попросил?
