– Удивительная вы женщина… Ничего-то от вас не скроешь. – Глупо врать в моей ситуации. Бесполезно.
– Думаю, один из них был не простой упырь.
Угу. Тоже мне открытие. Из-за этого сраного губернаторского племянничка я здесь и прохлаждаюсь. Хотя давным-давно обязан был доставить новый аккумулятор для «Газели»…
Я осторожно шевельнулся. Вроде получше себя чувствую?
Попробовал встать и едва справился с тошнотой. Надежная твердая земля подо мной сейчас напоминала палубу утлого суденышка в пятибалльный шторм. А сам я со стороны, вероятно, имел вид пьяного в дрезину боцмана, способного, только опираясь на забор, сохранять вертикальное положение…
Чертовщина!
Я не выдержал – хрипло матернулся. И тут же вяло извинился.
Но, кажется, моим спутницам были пофиг мои фразеологические изыски.
Баба Валя озабоченно качнула головой. Снова провела надо мной ладонью. И тихо, уверенно повторила:
– Это был не простой упырь.
– Да знаю я…
– Когда он бьет – отнимает твою силу. Даже если ты выжил – все равно умрешь через пару часов.
– Неужели? – вздохнул я. – Вообще-то уже прошло часа четыре… или больше.
– Да, – кивнула баба Валя, – кто-то другой на твоем месте – лежал бы уже холодный. Но в тебе есть искра… Ты не из тех, кто сдается. Я всегда могу ощутить частицу божьего огня в человеке.
– Ну, спасибо… Значит, худшее позади?
– Возможно, ты проживешь на несколько часов дольше.
– Серьезно? – скривился я, – Надо же, как повезло…
Расстегнул куртку. Рукавом утер со лба выступивший пот. И опять окинул знахарку взглядом. Вероятно, мне хотелось уловить в ее лице тень сомнения.
Но сомнений у бабы Вали не было. Только жалость угадывалась в плотно сжатых губах.
– И что, ничего нельзя сделать? – прошептала Катя. Сейчас она присела на скамейку рядом с воротами. И смотрела на меня большими, испуганными глазами.
«Девочка будет жить, – мелькнуло у меня в голове. – Значит, кое-что ты все-таки успел…»
– Чего у ворот-то топтаться, – сказала баба Валя, – заходите…
Она помогла мне доковылять до крылечка. Мы поднялись по ступеням, вошли в избу. Я опустился на деревянную лавку вдоль стены и, чувствуя предательскую слабость, стащил с себя увесистый рюкзак.
Баба Валя дала нам напиться прохладной, удивительно вкусной воды. Наверное, от этой воды в голове у меня прояснилось. Пару секунд я сидел, привалившись к бревнам сруба. А потом спохватился:
– Мотоцикл!
Попробовал встать с лавки. Но баба Валя мягко меня удержала.
– Ничего с ним не случится.
– Надо хоть во двор закатить… Если кто увидит – у вас будут большие проблемы.
– Никто не увидит, – спокойно качнула она головой.
Вот и славно.
Я закрыл глаза, вслушиваясь в биение сердца. Что теперь? Остается только ждать?
«Судьба не лошадь, а ты не всадник» – так говорил Варавва. Неужели ублюдок оказался прав?
Слишком часто мне везло.
«Нормальный был мотоцикл… Понадобится он мне еще? Или… уже нет?»
Вдруг ощутил мягкое прикосновение – Катя взяла меня за руку. Я также мягко пожал ее пальцы. Хотелось ее успокоить, хотелось сказать, что все было правильно, – но сил на разговоры почти не оставалось.
– Дайте еще воды, – попросил я.
Баба Валя протянула мне кружку. И пока я пил – чувствовал внимательный взгляд знахарки. Опять пытается оценить, сколько я протяну?
Плевать, пусть смотрит…
Странно, тревожное чувство, не отпускавшее меня с тех пор, как мы въехали в деревню, куда-то ушло. В избе царил почти физически ощутимый покой и угадывались легкие ароматы трав.
