Сильвия, кажется, только сейчас замечает Натана.
— Что за мужчина тебя сопровождает, и почему ты не на юге Ардеша, как планировалось?
Она хмурит брови.
— Где Питер?
Последний удар.
— Питер мертв.
Натан представляет, сколько сведений, расчетов и поспешных выводов тотчас же завертелось в голове у старушки.
— Как это случилось?
Перевод:
«Почему я до сих пор не в курсе?»
— Я здесь для того, чтобы сообщить тебе об этом и рассчитаться.
Она холодно добавляет:
— Рассчитаться за все.
«Либо ей не сообщили о смерти Сахара, либо она превосходная актриса».
— Где Генрих?
Старушка растерянно лепечет что-то, уже не зная, положить ей пальто или снова надеть. На ее лице появляется лицемерное выражение убитой горем вдовы.
Натан видит, что Иезавель сдерживается, чтобы не ударить ее.
— Он… он должен быть у себя в кабинете, я думаю… Пойдемте, я вам покажу.
«Она даже не удивлена, что дочь Питера каким-то образом попала к ней в дом».
Когда они заходят в кабинет Сата, старик сидит за компьютером, побагровевший от гнева.
— Кто-то рылся в моих документах!
Иезавель достает из-под куртки самозарядный пистолет и выталкивает Сильвию на середину комнаты.
— Надо поговорить.
Она оборачивается к Натану.
— Думаю, ты можешь пойти выпустить нашего приятеля Фридриха Хабера, он нам больше не нужен.
В шкафу пахнет мочой. Пленник судорожно вздрагивает.
«Страх».
А еще ярость.
«Кто Иезавель на самом деле?»
Но не только.
«Стоит ли доверять ей?»
Хабер с испугом смотрит на Натана, который указывает ему на дверь и велит проваливать без лишних вопросов. Протягивая ключи от машины.
«Одна ненависть порождает другую».
«Самоубийственную».
Натан машинально закрывает дверцу шкафа. Слышно, как хлопает входная дверь, как заводится «БМВ».
«Сейчас я должен быть в морге, плакать над Камиллой».
